Порядочная женщина

– И часто вам это удается? Я имею в виду – простыть оттого, что промокли? Только подумайте – вы ведь постоянно промокаете, принимая ванну.

Гарольд начал упрашивать:

– Мама, можно? Ну пожалуйста? Это же так интересно. И все уныние как рукой снимет.

– Я тоже хочу прокатиться верхом, – поддержала Консуэло.

– Но ведь дочери полковника расстроятся, – возразила Альва.

– Ничего, я приглашу их на пикник в Ньюпорте на следующей неделе. Можно? Мы же приедем туда в четверг? Значит, в пятницу будет пикник.

Альва взглянула на Оливера, который с едва заметной улыбкой наблюдал за происходящим. Он знал, что доставляет ей неудобство, и ему это нравилось. И ей это тоже нравилось, Господи помилуй. Но дети правы – кататься верхом гораздо интереснее, чем сидеть в коляске, даже если это новенькое немецкое ландо, которым полковнику не терпелось похвастаться. И не важно, что небо хмурится.

– Если пойдет дождь и вы простудитесь, я собственноручно буду варить для вас куриный бульон, – заявил Оливер.

– Вы умеете готовить?

– О, у меня много талантов, – ответил он.

Гарольд выжидающе смотрел на Альву. Она кивнула.

– Мы согласны! – довольно объявил мальчик.

– Я отправлю записку миссис Джей, – сказала Альва, уже точно зная, что не напишет ни слова об Оливере, а объяснит перемену в планах желанием Гарольда покататься верхом – и это не будет ложью. Она неспроста добралась до самых верхов общества. И Уильям назвал яхту в ее честь. Отважная.

Весна сменилась летом. В Ньюпорте наступили долгие томные дни, и Оливер стал сопровождать Альву и детей во всех случаях, кои требовали присутствия Уильяма. Оливер был милым, спокойным и забавным. Если Альва и чувствовала в его присутствии неловкость – что ж, ее можно было и потерпеть.

Уильям меж тем писал, что на яхте уже стелили ковры, развешивали люстры, обивали стены резными панелями и устанавливали рояль. «Я приеду в июле».

Альва писала в ответ: «Будем ждать. Дети по вас скучают. Я тоже».

Она пыталась убедить себя, что это так, и предпочитала не думать о том, что теперь, когда Оливер сопровождает ее на светских приемах, она получает от них гораздо больше удовольствия, чем раньше. Оливер оказался прекрасным собеседником. Он обращался с ней тепло и ласково, как с сестрой. Он часто с гордостью говорил об Уильяме, без тени критики или ревности. Временами, когда Оливера не было рядом – когда Альва, к примеру, лежала в кровати и не могла уснуть, – у нее появлялось странное ощущение, что он думает о ней. Как о женщине. Но ведь он вел себя так целомудренно! Эта дилемма сводила ее с ума – точнее, сводила бы, если бы Альва себе это позволила.

Она скучала по Уильяму, то есть убеждала себя, что скучает, внутренне настаивала на этом. Жаловалась на это каждому, кто упоминал, как давно Уильям в отъезде: «Да, мы скучаем по нему. Я скучаю. Яхта будет просто невероятной. Мы обязательно пригласим вас прокатиться».

Никто не говорил (по крайней мере, ей лично): «Как же много времени вы проводите с мистером Белмонтом!» Эту роль взяла на себя «Таун Топикс», маленькая, но влиятельная газетка, публикующая сплетни о знаменитостях. Газетку выпускал полковник-оппортунист Манн, прекрасно знавший слабые места богатеев и имевший дерзость на них наживаться, если его достаточно убедительно не «поощряли» это прекратить. Относительно безобидная статейка гласила:

«Оливер Белмонт сбрил усы и сделался невероятно похож на Ви-Кея Вандербильта. Когда он ездит в коляске с миссис Ви-Кей, что случается довольно часто, его можно легко принять за супруга этой уважаемой дамы».

Ни у кого не имелось ни малейшего повода верить написанному. Однако Манн и не стремился к тому, чтобы его слова принимали за чистую монету. Но Альва все же решила нанести визит в издательство «Таун Топикс» и поговорить с ним лично.

– Спасибо, что нашли для меня время, – поблагодарила она Манна, который учтиво пододвинул ей стул.

Славящийся прежде всего своими щегольскими костюмами, серебристыми волосами и дорогими сигарами, при ближайшем рассмотрении он оказался утомленным и задерганным человеком с маленькими глазками и дряблым, морщинистым лицом. Справа от подбородка до носа тянулся тонкий шрам.

– Всегда рад вас видеть, миссис Вандербильт. Чем могу быть полезен?

С каменным выражением Альва произнесла:

– Прочитав ваш последний выпуск, я решила прийти и напомнить вам, кем является мой муж.

Манн улыбнулся.

– Мы просто пошутили, вы же понимаете. Вы ведь читали нашу газету и раньше. У нас есть чувство юмора, и мы полагаем – по крайней мере, надеемся, что оно есть и у наших читателей.

– Вы, наверное, помните, что мой муж – Уильям К. Вандербильт – унаследовал у своего отца некоторую сумму.

– Миссис Вандербильт, я вижу, вы расстроились…

– Вы помните эту сумму? Шестьдесят пять миллионов долларов. С тех пор она, безусловно, выросла. Сколько денег у вас, полковник Манн?