Порядочная женщина

Дженни оживленно беседовала с Фернандо на дальнем конце террасы, и устрицы их совершенно не интересовали.

– Они были приготовлены в вине? – уточнил Уильям, прилегший возле Альвы в шезлонге. – Я пробовал их в Женеве – необыкновенно вкусно.

Сидевший в соседнем кресле Оливер Белмонт спросил:

– Альва, как вы считаете, попытка Коммуны взять власть в свои руки была оправданной?

Уильям рассмеялся.

– Право, какое отношение это имеет к устрицам?

– Это имеет отношение к Франции, – возразил Оливер. – Ваша жена говорила о Франции.

– Но она говорила о французских устрицах, а не о французских коммунистах.

– Что устрицы, что коммунисты, – махнула рукой леди Си и продолжила играть на банджо.

Теперь мелодия отдаленно напоминала какую-то французскую элегию.

– Оливер, напомните, сколько вам лет? – поинтересовалась Альва.

– Девятнадцать.

– Вы уже практически взрослый! Что вам известно о Коммуне?

Уильям встал из шезлонга.

– Куда запропастилась служанка? Кому налить еще вина?

– Я знаю совсем немного, – признался Оливер. – Потому и хочу узнать ваше мнение.

Уильям ушел с террасы, и Оливер присел на край шезлонга Альвы. Довольно дерзко с его стороны, принимая во внимание, как мало они знакомы. Однако смотреть на него было приятно, и пахло от него великолепно.

Оливер продолжил:

– Я думаю – и в этом я с ними согласен, – что пролетариат имеет право влиять на государственное управление. Демократическая политика нашей страны гораздо более эффективна, чем эта наполеоновская…

– Да, конечно, наша политика лучше. Если вы мужчина, – перебила Альва. – Для моего пола особой разницы между Америкой, Францией или, скажем, Англией нет – то, чем нам позволено или запрещено заниматься, определяют мужчины. А женщины между тем заслуживают права голоса. Что вы думаете по этому поводу?

Леди Си прекратила играть и взмолилась:

– Бога ради, перестань так много думать!

– Позволь мужчине ответить на этот вопрос.

– Да, позвольте мне ответить, пока у меня есть такая возможность, когда Вандербильт принесет еще вина, я уже не смогу отдавать себе отчет в своих мыслях, не говоря уже о словах.

Леди Си усмехнулась:

– А мне нравится безотчетность в мужчинах.

– И все же вот мой ответ на ваш вопрос. В целом я согласен с вашими словами. Почему право голоса получают черные мужчины, в то время как белые женщины остаются в стороне? И все же, женщины в основном хотят голосовать за запрет алкогольных напитков, а этого я поддержать не могу. Я признаю, что существуют и весьма благоразумные представительницы вашего пола. – Он приблизил свой бокал к бокалу Альвы. – Но они в меньшинстве.

– Ах так, зато каждый первый мужчина в нашей так называемой республике, по вашему мнению, благора-зумен?

В середине разговора к ним подошел Август Белмонт и присел на колени к брату.

– Хватит! – заявил Август. – Я запрещаю вам говорить о политике.

Оливер столкнул брата на землю:

– Если ты не в курсе, кроме скачек и охоты, существует еще целый мир.

Август приложил ладонь к глазам козырьком и поинтересовался:

– Какой мир? Где он?

Альва обратилась к Оливеру:

– Август предпочел бы, чтобы мы обсуждали, сколько хэндов в футе?[31]

Оливер рассмеялся:

– Лошадиная шутка!

– Или, скажем… сколько локтей в поле для игры в поло…

– Зависит от количества игроков, – подхватил Оливер.

– Совершенно верно!

Они смотрели друг на друга сияющими глазами. В последний раз так весело ей было задолго до свадьбы, и уж точно не с мужчиной! Голосовать за запрет алкоголя? Ни за что в жизни.

Август сказал:

– Я бы предпочел обсудить свою кобылу, которая на утренней охоте меня сильно подвела только потому, что была не в настроении. Что часто случается с дамами. Ах, кажется, мы сейчас снова вернемся к вопросу о праве голоса… – Он вскочил на ноги. – Леди Мандевиль, сыграйте же нам что-нибудь веселое!

Оливер улыбнулся Альве:

– Продолжение следует.

– Надеюсь на это.

Когда Альва уходила с террасы, Уильям спал в шезлонге, не слыша разговоров, которыми все еще полнилась ночь. Дженни, которая тоже собралась к себе, остановила ее и прошептала:

– Кажется, я вскоре сменю фамилию на Изнага!

– Он сделал тебе предложение?

Дженни кивнула:

– Мы обо всем договорились. Ты не против? Вы с Армидой нас благословите?

– Я и не мечтала о таком прекрасном решении. – Альва поцеловала сестру. – Армида тоже будет рада. Это очень хорошо для нас всех.

Пошатываясь, она поднялась в свою комнату. Не поднимая с постели Мэри, она разделась самостоятельно – сбросила блузку, юбку, распустила волосы и забралась в постель. Как прекрасна эта симпатия между Дженни и Фернандо. Как прекрасна любовь…

Альва задула свечу. На стенах плясали легкие отблески факелов, горевших снаружи – там, где Оливер Белмонт до сих пор беседовал с невероятно бестолковым, по мнению Альвы, молодым человеком. Хотя, возможно, на ее суждение повлияло то, каким обаятельным ей казался Оливер. Притягательным. Она почувствовала тепло внутри – оно появилось в ответ на их легкий флирт и пробудило в ней желание скользнуть ладонью вниз по животу, к этому загадочному месту…