Порядочная женщина

– Вы можете этого не хотеть, однако общество нуждается в том, чтобы его возглавляли. И, безусловно, только так вы сможете совершить изменения, к которым стремитесь всю жизнь. Сейчас, когда вы так близки к цели, не время сомневаться.

– Но это же эпигонство, я не хочу становиться еще одной миссис Астор.

– Я ведь до сих пор не давал вам плохих советов?

– Нет, не давали.

Кому-то могло показаться, что и этот бал, и этот дом, и все усилия, которые Альва прилагала к переменам в культуре и облике Нью-Йорка, являлись лишь средствами, при помощи которых она стремилась возвыситься сама, а семейство Вандербильт выигрывало от этого как бы за компанию. Кто-то мог подумать, что она ставит личные амбиции превыше всего, дабы потешить свое ненасытное тщеславие. Ну и пожалуйста. В этом мире интеллигентная женщина должна использовать каждый шанс, когда у нее появляется такая возможность.

Лакированные экипажи подъезжали ко входу, гости в изысканных костюмах поднимались по ступеням, накрытым красной ковровой дорожкой. Герцогини и герцоги, принцессы и принцы… Маркизы с маркизами. Дьяволы. Монахи. Шмель. Пастушка Бо-Пип[40]. Король Лир. Старосветская дама. Шут. Невероятно изобретательная леди в костюме кошки – верхняя юбка целиком из хвостов белых кошек и целая шкурка кошки вместе с головой, превращенная в шляпку. С появлением каждой французской или итальянской принцессы, каждого кавалера, рыцаря и вельможи, которых провожали любопытные взгляды зевак, с приходом каждого гостя в замысловатом костюме, чей взгляд, в свою очередь, обращался на великолепие, разворачивавшееся внутри, статус семьи Уильяма К. Вандербильта поднимался выше и выше.

Наконец троица хозяев вечера заняла свое место, и гости начали заходить в салон, стены которого были отделаны панелями из дуба и украшены парижскими гобеленами восемнадцатого века. Альве эта часть дома нравилась больше всего. Купидон и Психея резвились на потолке, над камином висел портрет Альвы работы Раймундо Мадрасо, а радушие, с которым хозяин, хозяйка и почетная гостья приветствовали каждого, не зависело от того, принадлежал входящий к старым или новым нью-йоркцам.

Впрочем, это вовсе не значило, что Альва не замечала между ними разницы, – напротив, ее особенно забавляли почтительные реверансы и оживленные улыбки некоторых леди из коренных нью-йоркских семей, которые десять лет назад не удостоили бы и толикой своего внимания ни ее, ни Вандербильтов, ни Консуэло Изнага. Мистер Изнага, торговец и к тому же иностранец, был гораздо смуглее их мужей, в чьих жилах текла голландская кровь, а также их самих, уроженок Северной Европы. Большинство этих дам затруднились бы найти Кубу на карте, но сегодняшним вечером все они восхищались троицей хозяев и чувствовали себя невероятно важными особами, когда их представляли виконтессе Мандевиль, будущей герцогине Манчестер.

Уорд тоже был здесь. Он выбрал наряд французского графа де Ла Моля, любовника Маргариты де Валуа, который в тридцатишестилетнем возрасте трагически окончил свою жизнь на гильотине за любовь весьма пылкую, но неосмотрительную. Костюм был сшит из ткани в полосы королевского пурпура и багрянца и состоял из пелерины, пышных панталон, шляпы с меховой подкладкой и отделкой из перьев, рапиры, трости с золотым наконечником и белых замшевых лосин. Ох и потрудился, наверное, мистер Макаллистер, чтобы в них втиснуться!

– Вы сегодня настоящий щеголь! – похвалила его леди Си. – Обещайте, что непременно потанцуете со мной.

– Для меня это будет огромной честью, мадам, – низко поклонился ей Уорд.

– Мой вечер будет неудачным, если я не проведу хоть немного времени с самым важным из присутствующих джентльменов.

– То есть с ним? – уточнил Уильям.

– А с кем же еще? – кивнула леди Си.

Прибыло семейство Корнеля Вандербильта. Он – в белом парике и камзоле из сверкающей золотом парчи, она – в платье из золотой ткани, отороченный жемчугом воротник и вышивка серебряным бисером искрились на свету. Трое из пяти детей Элис, тоже наряженные в костюмчики, не отходили от нее ни на шаг.

Заметив семейство Корнеля, Уорд обернулся и воскликнул:

– Добрый вечер! Вы, наверное, прибыли сюда прямиком из Ренессанса?

– Не совсем. Луи XVI к вашим услугам, – ответил Корнель с поклоном.

– Ах! Еще один француз, который, подобно моему графу де Ла Молю, потерял голову. Но вы, дорогая миссис Вандербильт, поставили меня в тупик – я понятия не имею, кто вы!

– Она – Электрический свет, – пояснил Корнель. – Элис даже обсуждала детали костюма с мистером Эдисоном. Покажите им, – обратился он к жене.

Она повиновалась и подняла вверх сферу из позолоченного стекла.

– Представляете, если бы мистер Эдисон и в самом деле придумал, как ее зажечь! – сказал Уорд.

– Да, я поинтересовался, возможно ли такое, однако мистер Эдисон начал говорить о нестабильности нити накаливания в лампе и о том, как сложно обеспечить безопасность проводки, кроме того, для батарей потребовались бы специальные контейнеры, а риск того, что Элис ударит током или все загорится…