Порядочная женщина

– Довольно, довольно! Должен вам признаться, я ужасно боюсь электричества. Много лет назад один мой знакомый из Саванны объезжал на лошади свои хлопковые поля, и его ударила молния! При этом на небе не было ни облачка! Поэтому любые попытки подчинить эту силу кажутся мне неразумными… Но вы, миссис Вандербильт, выглядите просто великолепно, воплощая технологический прогресс этим прекрасным нарядом в старосветском стиле!

– Вот только это может не понравиться моей матери, которая целиком разделяет ваше отношение к электричеству, – заметил Корнель.

– Все дело в том неприятном случае с проводкой? Я слышал о нем. Это только укрепило мое мнение.

Мистер Эдисон убедил старшую чету Вандербильтов снабдить новый дом электропроводкой, специальными лампами и паровым электрогенератором, который разместили в подвале. Предполагалось, что в доме будет и газовое, и электрическое освещение. Коль уж до Юнион-сквер протянулись гирлянды электрических огней, самые важные горожане хотели обладать не меньшим. Хотя над головой теперь громоздились целые клубки проводов, люди говорили: «Вот он, прогресс – прямо перед нашими глазами!» Некоторые называли мистера Эдисона повелителем молний. Но когда он хотел продемонстрировать Вандербильтам систему, установленную в их доме, в художественной галерее заискрили провода и загорелась занавеска. После чего миссис Вандербильт об электричестве и слышать не желала – у них в доме не будет никаких проводов, генераторов и «молний», она не хочет рисковать своей жизнью или жизнью Джорджа. Мистер Вандербильт попробовал ей возразить: «Но тогда Морган нас обойдет со своим новым домом на Мэдисон-авеню». – «Ну и пусть!» – ответила ему жена. Альва никогда прежде не видела ее столь неколебимой. Когда на Пятой авеню начали постройку домов для младших дочерей, миссис Вандербильт запретила проводить электричество и там.

Уорд наклонился к детям:

– А кто это у нас тут такой нарядный?

Билл, старший, был в костюме моряка из какой-то далекой страны – судя по туфлям, из Турции. Его брата Нейли нарядили придворным, а Гертруду, которая ростом уже почти сравнялась с Биллом, облачили в розовое тюлевое платье с накидкой из зеленого сатина и белый чепчик.

– А вы, мисс Вандербильт? – спросил ее Уорд.

Девочка молча смотрела на него.

– Моя дочь – роза, – ответила за нее Элис.

– И правда – роза, – ахнул Уорд, и Гертруда чуть заметно улыбнулась.

– Я бы хотела быть Синдбадом, как Билл.

– Ни в коем случае! Вы слишком хорошенькая. – И вполголоса добавил: – Хотелось бы мне иметь возможность нарядиться розой.

Он ожидал увидеть на лице девочки улыбку, но та лишь нахмурилась в ответ.

– У роз не бывает приключений.

– Что ж, в этом вы правы. Может, ваш брат потом одолжит вам свой костюм.

Девочка обрадовалась, но Элис заявила:

– Мистер Макаллистер пошутил. Юным леди нельзя наряжаться Синдбадами. – И обратилась к Альве: – А где же маленькая Консуэло? Полагаю, она наряжена воробушком или, может быть, пастушкой?

– Она в детской, играет с Вилли и детьми леди Мандевиль. Их никто не наряжал. У нас и мысли не было выставлять детей напоказ.

К половине одиннадцатого экипажи на Пятой авеню выстроились в бесконечную очередь. Где в этой очереди находилась Кэролайн Астор, для Альвы оставалось загадкой.

Она знала, что миссис Астор спешить на бал не станет. Но и пропустить первую кадриль, в которой танцует ее дочь (та прибыла пораньше, вместе с остальными танцорами), тоже не могла. О том, что миссис Астор может вовсе не приехать, Альва предпочитала не думать.

Зато, если бы не приехал кое-кто другой из гостей, она бы ничуть не расстроилась: в гостиную вошел Оливер Белмонт, одетый в костюм, отдаленно напоминавший Елизаветинскую эпоху. За ним следовала целая свита из его жены, родителей и братьев со своими женами.

– Миссис Белмонт, – поприветствовала Альва бывшую Салли Уайтинг. – Как я рада видеть вас и вашего любимого супруга. И как чудесно вы выглядите! (Две неправды подряд.) Уверена, вы привезли из путешествий массу впечатлений. Мне не терпится услышать о них после кадрилей.

– Вы тоже сегодня необычайно хороши! – ответила Салли Белмонт, широко улыбаясь.

Альва сразу догадалась, что улыбка ее чем-то подкреплена, возможно, даже вином «Мариани»[41], судя по характерному блеску в глазах.

Салли Белмонт подошла к леди Си со словами:

– Ах, сколько же я слышала о вас! Мои английские друзья так завидовали, что я с вами познакомлюсь! – Она пошатнулась, пытаясь присесть в реверансе и, найдя равновесие, сделала еще один.

Следующим был Оливер. Уильям пожал ему руку:

– Я рад, что вы вернулись, мой друг. Сбежали, чтобы поскорее охомутать маленького жеребенка? – Он подмигнул. – Но теперь-то мы сможем все отметить как следует.

Оливер натянуто улыбнулся.

– Это делать вовсе не обязательно.

– Вы, наверное, помните леди Мандевиль? – обратилась к нему Альва.

– Да, моя память, судя по всему, острее, чем мой интеллект. Леди Мандевиль. – Оливер поклонился. – По-моему, вы и миссис Вандербильт решили заставить остальных дам на балу кипеть от зависти.