Порядочный хаосит (СИ)

Стоило мне вступить в такой спор, как я сразу вспоминал о том, что дискуссии все-таки не были моей сильной стороной. «Не способен рассуждать абстрактно», — кажется, что-то такое говорили обо мне в кулуарах Академии после очередных моих разглагольствований во время занятий. Поговорить-то я любил всегда.

— Я не могу себе это представить, — мне пришлось признаться. — Хаос порождает закон?

— Именно так.

— Следовательно, самый законопослушный гражданин будет следовать Хаосу?

— Нет. Только в том случае, если он следует закону разумно и вкладывая в свои законопослушные поступки огонь своей души. Если он следует Хаосу из страха, он совершает ошибку.

— А может закон — ошибаться?

— Может, — сказала Лексина, — закон может всё. Я с удовольствием побеседую с тобой о природе Хаоса на пути в Хытыр-Кымылан, Ройт Айнхейн. Это будет полезнее для нас обоих, чем слушать твои извинения за пьяный дебош, которого не было.

— И всё же, зачем ты, представитель закона, била меня по голове?

— Я уже объясняла, что это было самым подходящим вариантом действий в сложившихся на тот момент обстоятельствах.

— Подходящий вариант?! — немедленно возмутился я: нет ситуации, где подходящий вариант — мое избиение. — Ты же агент, а не гвардеец, посланный усмирять бунт! Если ты захватываешь объект, и твоей целью является его безопасность, бить его — значит проявлять некомпетентность, — я подпустил сухости в голосе, выпрямился и бросил на Лексину свой фирменный взор Алого.

Лексина поморщилась.

— За годы службы я наслушалась выговоров, Ройт, и выработала к ним абсолютный иммунитет.

— Лексина, если бы ты хотя бы спросила меня, куда я направляюсь, ты бы выяснила, что я еду в Почерму, чтобы оттуда отправиться в Юхать, — я сокрушенно покачал головой. — Ты могла сопровождать меня как минимум полдороги, и мы оба были бы довольны. Вместо этого что? Ты вырубила меня, когда я пытался помочь другу, захватила и везёшь… туда, куда я и намеревался попасть! Вот только теперь из-за твоего «подходящего варианта» я всеми силами рвусь назад. Мои друзья в беде. Мы вернемся, поможем им, а там решим. Может, и в Хытыр-Кымылане неплохо. Или я спишусь с Архонтами, объясню им ситуацию, и они, наконец, оставят меня в покое на пять лет, как мне было обещано по суду.

Лексина вздохнула.

— Ну? Пожалуйста?

— Нет, Ройт. Я сожалею. Ты отправляешься со мной. Я не поверну корабль. — Её голос звучал искренно и даже сочувственно.

— Ты дура! — я сорвался. — Твердоголовая дура! Я хотел путешествовать вместе с другом, а теперь его, наверняка, захватили местные бандиты! Потому что Архонты не могут оставить меня в покое даже на другом конце земли? И потому что ты — лучший агент Алых — не могла сказать мне три слова! Три слова! «Куда ты едешь?»

— Все гораздо сложнее, чем ты и…

— Все в разы проще! — рявкнул я. — Слушай меня, ты, зверь безмозглый: не знаю, как, но я не отправлюсь с тобой ни в Хытыр-Кымылан, ни в Почерму, и Хаос мне свидетель, — я рассердился по-настоящему. — Я — носитель его воли! А ты — ограниченная тупица! Наёмный костолом на службе у Алых тиранов с промытыми мозгами!

По лицу Лексины пошли алые пятна. Судя по всему, она готова мне врезать ещё раз. Я вышел из каюты. Она тут же выскочила за мной, видимо, из опасений, что я сигану за борт.

Опершись о бортик, задыхаясь от гнева, я проговорил, глядя на реку:

— Эй, Хаос! Слышишь? Я сухой лист, готовый взлететь — мне нужен твой ветер! Я готов к новым приключениям, готов спать на камнях, драться с разбойниками, раздавать свои штаны манекенам, голодать и проводить бессонные ночи — только освободи меня от этого конвоира!

Ветер пронёсся над рекой, взлохматил мне волосы и унёсся прочь.

Интерлюдия. Линен

Это была самая жалкая ячейка сторонников Невозможного Плана, которую Линен когда-либо видел. В нее входило всего четыре человека, и все они были членами одной семьи, владевшими небольшой мануфактурой. То, что их до сих пор не раскрыли, объяснялось просто — в Почерме полностью отсутствовал какой-либо институт контрразведки. На семьдесят тысяч жителей здесь приходилось около двадцати полицейских, маявшихся от безделья. Ты мог делать практически всё что угодно — и в худшем случае, столкнуться с весьма умеренным общественным неодобрением. Каждый житель в этом городе был предоставлен сам себе. У горожан не было даже паспортов! Линен даже не мог понять, как они платят налоги. Каким образом с таким попустительством, правительство ухитряется находить деньги на свои проекты?

Тури отдал свою жизнь на перемещение Линена. Оставались его сын Сотой, который при встрече попробовал ударить Линена, жена Сотоя — Понта, и дочь — Нана.

Сотой работал из рук вон плохо, а в некоторых случаях его некомпетентность граничила с откровенным вредительством. Понта и Нана вели себя смирно и тщательно выполняли всё, что от них требовалось — хотя их лица часто казались заплаканным. Поэтому, когда Линену потребовались новые инструменты, в камеру перемещения был отправлен именно Сотой.

Через десять минут из камеры появилась Анра, гружёная свёртками и баулами.