Порядок в культуре

Сам Лир — не только отец трех дочерей, но, кажется, прежде всего, отец народа. Он тоже играл по определенному «чину» до тех пор, пока не сошел с ума. Сцена в степи во время бури, когда отвергнутый, он узнает о любви к нему Корделии, одна из центральных в спектакле: «карта королевства стала саваном для отца и дочери». Якутский «Лир» завершался торжеством Героической симфонии Бетховена; опадал темный задник, на котором изображались те самые петроглифы — древние наскальные знаки, а за ним зрители видели еще один. Он был белым. Он был чистым…

Конечно, Андрей Борисов ставил и русскую классику («Женитьбу», «Чайку» Чехова и «Бориса Годунова» Пушкина-Мусоргского); он ставил и современную якутскую драматургию, как и зарубежных классиков, но совершенно ясно, что нынешняя его цель — это сохранение и распространение якутского эпоса самыми современными средствами. «Земля Олонхо» — это проект создания современного научно-технологического городского кластера-комплекса, в котором должно реализоваться всё, что нужно современному якуту (и человеку Севера, т. к. предполагается опыт этот распространять). Если «Олонхо» — это энциклопедия народной жизни, язык, философия и культура народа саха, то «земля Олонхо», говорят ученые, должна обеспечивать следующие функции: мировоззренческую и космогоническую, этнокультурную и языковую, сакральную и религиозную, этнопедагогическую и экологическую, эстетическую, психологическую, военно-патриотическую, гедонистическую, этноидентификационную, имиджевую, информационно-коммуникативную… Размах, поистине, достойный просторов Якутии.

Министр культуры и режиссер Андрей Борисов, кажется, уже и сам стал одним из главных героев евразийского мира. Его цельная пассионарная сила легко преодолевает границы собственно якутского культурного суверенитета. Его лидерство стоит на крепком фундаменте таланта и уверенности в том, что «энергия убеждений является основой общества, идеалы — душой народа».

²⁰¹¹

РАЗДЕЛ V Современное искусство и антиискусство (Юрий Воронов, Валерий Харитонов, Марат Гельман)

Направление — Север

Художник Юрий Воронов

Его родина — суровая и обильная. Веками здесь, на земле преподобных Кирилла, Ферапонта и Мартиниана Белозерских происходил своеобразный духовно-культурный отбор: натур даровитых и тонких, владеющих словом и красками, языком национально- созидательным.

Его родина — земля Вологодская, много украшенная церквями православными и монастырями-крепостями, хранящая в усадьбе вологодских дворян Брянчаниновых в сельце Покровском корень христианского духовного стяжания святителя Игнатия, а, впрочем, и память о крестьянских родах. Северорусские крестьянские черносошные роды, хоть и были лыком шиты, да обладали и личной независимостью, и собственными землями, и свободой хозяйственного маневра. А потому и понимает вологодский художник Юрий Воронов слово «творческое родословие» буквально как славление родного Севера, в котором соединилось для него всё: и крепкий, суровый климат, и просторный, с размахом, ландшафт с его горушками и далями, с низким жемчужным северным небом и разнообразием глади озер, каждое из которых отражает в себе мир наособинку.

Отбор породы и культуры тоже был нешуточный: если дворянская северная культура Межаковых, Гальских, Батюшковых, Зубовых, Олешовых, Качаловых, Засецких несла на своих гербах свидетельство о традиции служения, то крестьянские роды (обильные детьми, многоколенные) с их простосердечной патриархальностью учили видеть плоды труда — тяжелого, грубого, но сделанного на века и на совесть.

Кто хочет понять Юрий Воронова, тот должен научиться видеть эту его северную «закваску» — независимого и спокойного созерцания, идущего от любви ко всем тем, отошедшим в историю, пластам жизни, что стали для нас «культурным наследием». Но художник смог это прошлое перечитать, передумать — смог передать этот дух дерзкого, прямого и честного взгляда на мир, характерный для человека Русского Севера.

Получивший образование в институте имени В.И.Сурикова, награжденный званием заслуженного художника и обремененный член-корреспондентским статусом Академии художеств, он, не раз покидающий родную Вологду ради дальних странствий (жил и рисовал в Норвегии, в Доминиканской республике, Канаде и Малой Азии), всегда возвращался назад: не как блудный сын, — нет. Напротив, чужые ритмы и краски, чужая (часто очень сытая) жизнь только ярче делали художническое зрение: будто укрупняли мощь монастырских стен Кирилло-Белозерского монастыря, который он рисует постоянно; будто белее становились снега (как на его большом холсте «Зимний Никола»); будто торжественнее и осмысленнее становилась провинциальная жизнь, легко и беззаботно взмывающая в вечность (как в картине «Утро на древнем озере», в которой из глубин водных, и из нежного легкого земного воздуха проступают дали горние с ангелом — и восстают из озера, как образы-мысли, символические фигуры и предметы).