Порхай как бабочка, жаль как пчела

Ещё не успев отдышаться, заглядывал в глаза он, а я не хотела разговаривать, только умиротворённо кивнула, и прикрыла веки, поддаваясь желанию проснуться рядом с ним. Душ ещё не функционировал, и нам пришлось вспомнить студенческие времена, когда ванная была одна на весь коридор, да ещё и горячая вода по расписанию. Так и уснули: влажные, довольные, окунувшись в запах секса и собственных тел (загнула, конечно, но пахло приятно).

Я проснулась в шесть по звонку будильника, который предусмотрительно завела вчера. Оглянулась на Диму – спит. Не хотелось бы его будить, расстраивать, он мне строго настрого приказал лежать при нём и никуда не отлучаться. Я, конечно, не против, но обязанности мамы ещё никто не отменял. Аккуратно, чтобы лишний раз не потревожить, выползла из-под его руки и отвернула край одеяла, собрала одежду на полу и прошмыгнула в соседнюю комнату. Впопыхах, чтобы не опоздать, натягивала на себя узкие джинсы, чертыхнулась, когда пряжка ремня громко стукнулась о пол и не заметила, как за моей спиной возник Дима, сонный и злой.

– Далеко собралась? – Прорычал он, ухватив меня за плечо, пытаясь развернуть. Но не так-то это просто сделать, когда штанины натянуты только на половину, чуть не упала.

– Я вопрос задал! – Уже перешёл на крик он.

Я всё же справилась, даже ширинку застегнула, пока он недружелюбно сопел за моей спиной, пуговицу не застегнула, так как и без того расшатанные Димины нервы не выдержали и он снова рванул меня на себя, на этот раз успешно. Ноги немного подкосились в коленях под его грозным взглядом, который не предвещал ничего хорошего, по крайней мере, смерть моя будет долгой и мучительной, он обещал.

– Дима, мне нужно идти.

Максимально спокойно ответила я, чтобы лишний раз не задеть его самолюбие, хватку главы семьи и что там у них, мужчин, ещё можно задеть?.. От моего миролюбивого ручного зверька, который ночью ластился и льнул к груди, ничего и не осталось. Хищник, как не крути.

– Да ты что? – Он сверкнул глазами, схватил за запястье и вроде несильно надавил, вот только мне было больно. Он что, серьёзно? – Я сказал, разведёшься.

– Дима, мне больно.

– Зато мне приятно. – Снова рычал он, не пытаясь хватку ослабить.

– Я иду к сыну. – Уже практически стонала я, дрожащим голосом.

– К Антону? – Дима замер, размышляя, вру я или нет. – Как он?

– Хорошо, немного сложно сейчас, такой возраст, никого не хочет слушать.

– Особенно твоего мужа? Как они, ладят?

В его голосе проскользнула настолько неприкрытая ирония, что я уставилась на него, не понимая сути. Глаза гневно блестели, левая бровь изогнулась и поползла вверх.

– Не очень. – Не стала скрывать я, а Диме, казалось, и так всё ясно, без лишних объяснений, он только согласно кивал, в ответ на мои слова.

– Молодец, девочка. Устроила жизнь, ничего не скажешь!

Я не собиралась это никак комментировать, он прав.

– Дима, ему в школу нужно приготовить завтрак. Мне, правда, пора.

– Я не услышал твой ответ по поводу развода.

– Я разведусь, – практически шёпотом, чтобы никто не услышал, обещала я, а он только ухмылялся, – но не сейчас.

– Переезжай ко мне с Антоном.

– Дима, нет. У мужа важная сделка, ему необходима моя поддержка. Развод… он сейчас не к месту.

– Ты спишь с ним?

– Я не буду с тобой этого обсуждать.

И разве я могла подумать, что Дима после этих слов озвереет. Он не собственник, он рабовладелец! Его глаза сузились, шею втянул, склонился надо мной и устрашал одним только дыханием, не говоря об остальном.

– Если ты не ответишь на мой вопрос, никуда отсюда не выйдешь. – Прошипел сквозь зубы.

Мне реально понятно, что он говорит правду, только вот как признаться, что мы с мужем живём как соседи, по договору, и развестись намерены так же, без лишних сплетен и ссор. Это всё равно, что признаться в полном фиаско, перечеркнуть жирной чёрной линией последние шесть лет жизни, а выглядеть неудачницей в Диминых глазах, ох, как не хотелось. Но инстинкт самосохранения вопил о том, что лучше бы мне не думать, кто и что решит, а согласно кивнуть, соглашаясь на все условия.

– Дима, он мой муж. И я его уважаю. Я не буду обсуждать нашу с ним жизнь, – упорно повторила я, боясь даже моргнуть, – могу только сказать, что он больше не прикоснется ко мне. Потому что мне это важно. – Он не верил словам, взгляд жёсткий, полный ненависти к сопернику, а может и ко мне.

– Если ты ему не скажешь, то скажу я. Вопросы?

– Я разведусь, дай мне несколько месяцев, пожалуйста.

– Алесь, – его голос ста неожиданно мягким и нежным, – милая, родная, – едва касаясь кожи лица пальцами, он провёл ими по щеке, подбородку, шее, – я хочу верить тебе, но я не могу верить ему. Можешь не разводиться, но и не живи с ним.

– Хорошо, я буду жить в городской квартире, обещаю.

– И приходить ко мне. – Подсказал он.

– По возможности. А теперь позволь мне одеться, я опаздываю.

– Хорошо.