Порхай как бабочка, жаль как пчела

Что именно он имел в виду, знать я не могла, но поддалась импульсу и сделала то, что хотела сама: опустила с его поясницы штаны, дерзко глядя ему в глаза. Именно в этот момент я не чувствовала смущения, не было ощущения пошлости, которая преследовала меня раньше при подобных сценах с мужем. Я всегда боялась показать своё желание, да и не было такого сильно, острого порыва, необходимости. А с Димой всё не так. И мне не важно, что он подумает, мне не важно, если он прямо сейчас скажет, что пошутил и так наказывает меня за отказы (да, да, и об этом я тоже успела подумать). Я хочу и я беру, а он этому рад, по глазам вижу, что ему нравится.

– Моя очередь?

Его язык с силой врывается в мой рот, отвлекая, а руки с силой дёргают несчастные джинсы вниз, ткань больно впивается в подвздошные кости, оставляя ссадины, затем спускается ниже. А дальше только чувство свободы, и его пальцы. Головка оставляет на моём животе влажный след, и я готова кончить, я не хочу больше без него.

Интим, интригу и что там по списку у нас происходило, бесцеремонно прервал звонок его мобильного. Я сжалась и в секунду превратилась в ёжика, которому только дай волю и он превратиться с малюсенький колючий клубочек и Дима это почувствовал даже раньше меня, по сжавшимся мышцам влагалища, которые с силой начали обхватывать его пальцы.

– Чёрт… – прорычал он, доставая трубку из кармана штанов.

Глянул на дисплей и выдохнул сквозь зубы.

– Мне нужно ответить.

– Нет.

Надо же! Я ещё могу говорить, а уже успела испугаться, что дар речи утерян навсегда.

– Дай мне две минуты, и я вернусь.

– Нет.

Я отчаянно замотала головой, отказываясь его отпускать.

– Малыш, послушай, – он обхватил моё лицо и выдыхал слова прямо в губы, – я поговорю и вернусь, и всё будет хорошо, я сейчас.

Иллюзия романтики, хотя, какая там романтика, голый секс, ничего больше, в общем, любая иллюзия исчезла. Он резко подскочил с кровати, подтянул резинку штанов и выскочил из комнаты, уже разговаривая по-английски. А я осталась при своих страхах, сомнениях и при своём стыде, который подкатил резко и одним импульсом залил краской всё, что только мог залить. Меня переколотило от холода, от страха того, что я наделала, от осознания своих ошибок. Это неправильно. Меня душили подступившие слёзы, я судорожно искала свою одежду, натягивала на себя узкую неподдающуюся ткань. Из комнаты выбежала как ошпаренная, Диму не встретила и посчитала это за счастье, я вряд ли смогу посмотреть ему в глаза, я просто не имела право его так обманывать. Накинула на плечи куртку, натянула ботинки, не застёгивая, упёрлась лбом в двери, вспоминая, какие задвижки он дёргал, но дверь не поддавалась. И тогда я просто открыла центральный звонок и вуаля! Всё оказалось гораздо проще, чем виделось со стороны. Я не помнила, как оказалась на улице, как застегнулась, я даже не видела, как схватила с вешалки свою сумку и что я несу её в руках…

Куда-то иду, дороги практически не видно, крупные хлопья снега летят в лицо, размывая и без того испорченный макияж. Зазвонил телефон, и я по инерции ответила.

– Алеся, ты где? – Услышала я встревоженный голос Димы и тихо всхлипнула.

Мне было стыдно даже разговаривать с ним, я с ужасом представляла момент, когда мы встретимся.

– Леська, ты плачешь, малыш? Скажи где ты и я приеду, слышишь меня?

Я слышу, слышу тебя и всё понимаю, но где нахожусь сказать не могу… и не хочу. Я устала от тебя, от твоего внимания, от твоего желания.

– Ответь, твою мать, где ты находишься!

От его крика заложило уши, и я отключила телефон. Прости.

Домой добралась на удивление быстро, в маршрутке посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась, опухшие вишнёвого цвета губы, на улице они ещё и обветрились и теперь выглядели устрашающе, тушь потекла и была размазана по щёкам, лицо бледное, как после сильнейшего отравления. Что ты со мной сделал? Тушь я стёрла, глаза больше не зияли краснотой от слёз и раздражения, с губами сделать ничего не удалось. Дотронулась до них пальцем – саднят, горят, и требуют его губы. Я немного поправила волосы, расчесав их пальцами, всё равно ветер на улице раздует, укуталась в воротник, только который и спасал от дрожи, которая била по всему телу, неизвестно толи от холода, толи от избытка адреналина в крови.

Я вошла в дом, стараясь не шуметь и искренне надеясь проскочить незамеченной до своей комнаты, но следует уже запомнить: теперь мне ничего не даётся в жизни легко, всё будет через заднепроходное отверстие. На пороге я споткнулась об огромную сумку, не понятно, откуда взявшуюся, а потом увидела Олега. Он вышел мне навстречу, услышав, как хлопнула металлическая дверь во дворе, и теперь смотрел, как мне казалось, с укором, но как выяснилось позже, он просто испугался за меня.

– Привет. Это ты?

– Я.

Скупо ответил он и не двигался с места. Да что же это за день-то такой! Все мужики решили проверить меня на прочность, а сами инициативу проявлять уже не умеют.

– Привет. – Глупо повторила я, просто от недостатка в мыслях и словах.

– И тебе привет. – Ну, хоть что-то.