Порочная игрушка (ЛП)

Сжимая телефон пальцами, я кусаю губу и сажусь во вращающееся кресло в его кабинете. Комната пахнет Браксом, и, несмотря на то, что была унижена здесь вчера, я не чувствую болезненных ощущений от воспоминаний. На самом деле, я нахожу здесь утешение, что дарил мне Бракс. Начинаю ассоциировать это ощущение с ним, независимо от того, насколько сильно он хотел сделать мне больно. В глубине души у него есть другая сторона, свидетелем которой я стала сегодня, когда мы гуляли по городу. И я желаю эту его сторону.

— Мне нравится, когда он причиняет мне боль, но постоянно боль чувствовать не хочу, — шепчу я, как будто это вовлекает меня в какое-то сексуальное преступление.

— Ну конечно, — я слышу улыбку в ее голосе, — кто хотел бы, чтобы ему причиняли боль все время? Мы — люди, и тоже жаждем нежности. Ты чувствуешь, когда он нежен с тобой?

Мое сердце болит, когда я думаю о том, как он занимался любовью со мной или делал мне комплименты. Мне нравится, как он хвалит меня, ласкает и целует.

— Да.

— Хорошо. Это означает, что он выполняет свою часть. А ты свою?

Я вздыхаю.

— Я не знаю.

— Это нормально. Это процесс обучения. Браксу нужно, чтобы ты подчинялась ему. Когда он проявляет власть над тобой, он чувствует себя цельным в своей доминирующей роли.

— Но иногда я не хочу называть его так, как он просит. Иногда мне нравится раздражать его.

К моему большому удивлению, она хихикает.

— А это, Джессика, то, где начинается веселье. То, что возбуждает его садистскую сторону. То, где твоя мазохистская сторона просит быть наказанной.

Кажется, я начинаю понимать.

— То есть, я не делаю ничего неправильного?

— Нет. Абсолютно. Каждая пара отличается. Вы двое найдете то, что будет работать на вас, то, что сделает вас обоих счастливыми.

Улыбка появляется на моих губах. Услышав в одном и том же предложении слова: «пара» и «счастливыми», я чувствую то, что не чувствовала очень долго. Радость.

Мягкий щелчок двери в спальню вытаскивает меня из моих мыслей, и я выглядываю из гардеробной. Бракс по-прежнему одет в джинсы, но теперь босиком и без рубашки. Я скрещиваю руки на груди и пожимаю плечами, как бы спрашивая: «и что теперь?».

Он жутко сексуален. Оливкового цвета кожа обнажена, темная дорожка волос в нижней части живота ведет прямо к расстегнутым джинсам, и я могу видеть выглядывающее основание его толстого члена. У меня пересыхает во рту, и я облизываю губы.

— Банни, — я слышу рычание в его голосе, — ложись на кровать.

Задрожав от своих похотливых мыслей, я пытаюсь выполнить его приказ. Стараюсь не позволить лиловому цвету проникнуть внутрь моей головы, но он, черт побери, везде. Как только я вижу кровать, спешу к ней с полузакрытыми глазами.

Забираюсь поверх покрывала и держу глаза закрытыми. Он может делать, что хочет, но я не обязана смотреть на этот тошнотворный цвет. Когда Бракс выходит, в комнате становится прохладнее на несколько градусов. Затем он возвращается, и от звука закрывающейся двери я вздрагиваю.

— Я собираюсь связать тебя, игрушка.