Порочная королева. Роман о Екатерине Говард

– Но потом у меня родился здоровый малыш, – утешала ее Изабель, – и так бывает со многими женщинами. Не расстраивайся слишком сильно. А теперь давай найдем тебе ветоши и чистую ночную сорочку. – Она встала и увидела, что сестра снова плачет.

– Ну не надо, – мягко проговорила Изабель. – Это не конец света.

– Но он назвал меня Кэтрин! – Она не могла сдержать слез.

– Что в этом плохого?

– Он всегда называет меня дорогая или милая. Он рассердился на меня, я знаю.

– Он вовсе не выглядел сердитым, когда разговаривал со мной, – сказала Изабель, копаясь в сундуке. – Но был весьма озабочен. Наверняка тоже расстроен, а когда люди расстроены, они не всегда ведут себя так, как от них ожидают. Китти, ты придаешь этому слишком большое значение. Вот, возьми это с собой в уборную. Я сейчас приду к тебе.

Остаток ночи Изабель провела с ней. Спазмы усилились, и кровь лилась ручьем, но к утру все успокоилось. Однако Екатерина очень устала и решила весь день провести в постели. А потом проверить, как она, пришел Генрих со слезами на глазах и красной розой в руке.

– Это вам, дорогая. Леди Бейнтон говорит, что все в порядке.

Екатерина поднесла розу к губам; цветок пах восхитительно.

– Вы простили меня?

– Тут нечего прощать. – Генрих наклонился и поцеловал ее.

Изабель стояла рядом и широко улыбалась.

– Я же тебе говорила, – сказал она, когда король отправился на мессу. – Все в порядке.

– Ты так добра, – произнесла Екатерина. – Я хочу, чтобы ты взяла вот это. – Она протянула руку к лежавшей на столике у кровати золотой броши. – В знак моей признательности.

Изабель в недоумении уставилась на нее:

– Мне, вероятно, не положено…

– Ничего подобного! Я хочу, чтобы ты взяла. Ты лучшая сестра на свете.

Изабель обняла Екатерину и приняла подарок.

– Спасибо. – Она улыбнулась. – Я буду беречь ее.

Екатерина лежала в постели и пыталась уснуть, но не могла. В ее голове родилась идея: Господь, вероятно, наказывает ее за прелюбодеяния с Гарри и Фрэнсисом и сокрытие этого от короля. Но что поделать? Теперь уже сознаваться поздно, придется и дальше жить под гнетом вины и в страхе разоблачения. Она была уверена, что Гарри больше не увидит: он женился и не захочет выгребать из прошлого затухшие угли старого скандала. А вот Фрэнсис? Уже несколько месяцев о нем не было ни слуху ни духу, что утешало. Однако Дерем и по сию пору мог тешить себя убеждением, будто они муж и жена. Не случится ли так, что в какой-то момент, печалясь об утрате любимой, он сболтнет лишнее?

Ее охватила паника. Она уже видела, как блестящее здание новой жизни рушится и погребает ее под обломками; как умирает любовь к ней Генриха, а вместе с тем исчезают и все блага, из этой любви проистекавшие. Это было невыносимо.

Она чувствовала себя беспомощной. Хотела как-то защититься, но что можно было сделать, не выдав себя? Где хотя бы один человек, с кем она могла бы поговорить? Даже Изабель не подходила для этого. Том был вдали от двора, в противном случае Екатерина с отчаяния могла бы решиться и довериться ему. Хуже он о ней думать уже не мог. Но вдруг Том посчитал бы, что долг верности королю требует от него раскрыть ее секреты? Нет, с ним делиться нельзя; к тому же Том до сих пор не оправился от нанесенного ею удара.

Екатерина лежала и пыталась унять страхи. «Все пройдет», – уверяла она себя, пройдет, как случалось и раньше. Она снова преувеличивает опасность. Если бы Фрэнсис хотел разоблачить ее, то наверняка уже сделал бы это.

Ближе к обеду леди Уильям Говард пришла помочь ей одеться. Пока они болтали о том о сем, Екатерина пришла в голову мысль: а не знает ли леди Уильям чего-нибудь о Фрэнсисе?

– Вы не слышали, где теперь мистер Дерем? – спросила она, надеясь, что ее слова прозвучат как невинный вопрос о старом знакомом.

– Мадам, он здесь, с милордом, – ответила леди Уильям.

– О… – сказала Екатерина, запаниковав при мысли, что Фрэнсис совсем рядом, при дворе, и отчаянно ища предлог для оправдания своего интереса к этому человеку. – Миледи Норфолк просила меня выказать к нему доброту, и я намерена сделать это.

– Он будет рад, – сказала леди Уильям.

– Не сомневаюсь, но не говорите ему ничего. Я пока не решила, что должна сделать для него.

Леди Уильям отступила назад, чтобы полюбоваться плодами своих трудов.

– Я не скажу ни слова. Милорд обрадуется, услышав о вашей доброте. Он хорошего мнения о Дереме.

Черт! Какая же она дура, распустила язык! Теперь придется оказать какую-нибудь милость Фрэнсису, и как он интерпретирует это? Вероятно, лучше просто забыть о высказанном намерении и надеяться, что леди Уильям поступит так же.