Порочная красота

В противном случае Олимп рискует пасть перед врагами, которых мы пока не видели.

Я возвращаюсь в свой новый кабинет. Прошло всего несколько дней с того момента, как меня назначили Аресом, но погружение в работу показало, каким же ленивым был прежний Арес. Ничто не заполнено как положено. Его заместитель решил, что может перечить мне, потому что я женщина. Я уволила его, но сперва впечатала головой в стену, когда он попытался меня ударить. Какой бардак.

Возможно, я была бы настроена более оптимистично, если бы не лелеяла свое разбитое сердце.

Прошло три дня, а от Ахиллеса или Патрокла ни слова. Эрос в тот вечер вернулся поздно и сообщил, что Патрокл благополучно перенес операцию и, как ожидают, полностью поправится. Ему больше ничто не угрожает, но Ахиллес так со мной и не связался.

Такое трудно истолковать неправильно.

Быть может, во время испытаний они говорили всерьез. Но даже если тогда это было правдой, их чувства ко мне не выдержали, когда я разрушила их планы. И черт возьми, чем больше думаю об этом, тем больнее становится.

Так что стараюсь об этом не думать.

У меня полно работы, чтобы я не сидела без дела. И ничего, что иногда прячусь в своем кабинете и плачу, когда от эмоций распирает грудь. Я всего лишь человек.

Стук в дверь заставляет меня взять себя в руки, чтобы не выругаться.

– Клянусь богами, Диомед, если ты опять пришел ныть по поводу расписания, я и тебя уволю.

– Напряженное начало работы?

Я замираю, опустив взгляд в стол. Видимо, у меня галлюцинации. Наверняка дело в этом, ведь не может быть, чтобы Ахиллес пришел сюда после трех дней молчания. Когда подниму взгляд, мне снова будет больно, а потом придется как-то справляться с головной болью, потому что в работе мне нужны все мои ресурсы.

Но когда поднимаю глаза, он и правда оказывается здесь. А еще Ахиллес не один. Он, как всегда, выглядит как золотой бог, стоя рядом с инвалидной коляской, в которой сидит Патрокл. Тот выглядит хорошо, учитывая, что в последний раз, когда я его видела, его увозили на скорой. Он бледнее, чем обычно, а из-под ворота рубашки торчит повязка, но он здесь и улыбается.

Они оба здесь и улыбаются.

Не могу пошевелиться. Я не готова к тому, чтобы они вот так сюда заявились. Они приехали, чтобы мягко меня отвергнуть? Или…

– Можно нам войти? – Голос Патрокла звучит немного хрипло.

– Эм. Точно. Да. – Начинаю вставать, но останавливаюсь. – Закройте за собой дверь.

Если все пройдет плохо, меньше всего мне нужно, чтобы подчиненные прежнего Ареса услышали, как меня бросают. Это еще больше подорвет мой авторитет. Ахиллес и Патрокл были солдатами в подчинении последнего Ареса, пока не перешли к Афине. От меня не укрылось, как подчиненные перешептываются, что Ахиллес должен был победить, что он один из них. Я смирилась, что придется внести своих солдат в список ублюдков, которым докажу, что они заблуждаются.

Ахиллес вкатывает коляску Патрокла в кабинет и останавливается, чтобы тихо закрыть за собой дверь. Я собираюсь заговорить, но заставляю себя молчать. Это они пришли ко мне. Ахиллес подвозит Патрокла ближе и садится в свободное кресло рядом с ним. Затем вздыхает.

– Прости, что так долго. Доктор упрямился…

– Если под упрямством ты подразумеваешь выполнение своей работы, – перебивает Патрокл.

– Да. Именно это. – Ахиллес отмахивается от его слов. – Каково в роли Ареса?

Я кладу руки на стол, чтобы скрыть, что меня трясет.

– Не скажу, что не рада вас видеть, но хотела бы знать, почему вы здесь? Неужели вы правда проделали такой путь, чтобы поболтать ни о чем?

– Верно. Так вот. – Ахиллес бросает на меня слегка виноватый взгляд. – Ты обратилась за поддержкой в конце третьего испытания, а я от тебя отмахнулся. Я сожалею об этом. На меня многое навалилось разом, и я не мог ясно мыслить. Но это не оправдывает того, что я бросил тебя на произвол судьбы, и я прошу прощения.

Он… извиняется.

Во мне вспыхивает надежда, да так резко, что я вздрагиваю.

– Да ерунда. Забудь об этом.

Патрокл качает головой.

– Нет, не ерунда, иначе ты бы на нас так не смотрела. – Он колеблется. – Разве что ты передумала насчет будущего, о котором мы говорили.

Надежда во мне крепнет. Я могла бы положить этому конец и не открываться перед ними лишь затем, чтобы меня мучительно мягко отвергли. Я не могу. Если есть хоть один шанс быть с ними, воплотить будущее, которое они мне описали, я должна попытаться. Облизываю губы.

– Нет, я не передумала ни насчет будущего, ни насчет вас.

– Слава богу. – Ахиллес откидывается на спинку кресла. Он улыбается и выглядит таким, как прежде, впервые с тех пор, как вошел в мой кабинет. – Мы ушли из руководства Афины. Теперь мы свободные кадры. Давайте сделаем все официально. – Он наклоняется вперед. – Сделай нас своими.

– Вот так просто, – тихо говорю я. Все происходит так быстро, что у меня голова идет кругом. – Я не понимаю. Ты хотел стать Аресом больше всего на свете. Неужели ты правда так легко откажешься от своих амбиций?