Порочная луна

— Вот и он, — заявляю я, ухмыляясь ему, когда вес его тела опускается на мое, пригвождая меня к месту. — Что ты собираешься делать, здоровяк?

Я насмешливо облизываю губы, хлопая ресницами.

— Просто не смог удержаться, чтобы не приблизиться ко мне, да? Ты хочешь меня так сильно, что даже не можешь этого вынести.

— Заткнись, — рявкает он, угрожающе обхватывая рукой мое горло.

Жаль, что меня не так-то легко запугать. Я накрываю его руку своей, поощряя его сильнее сжимать мои дыхательные пути, пока я прижимаюсь бедрами к его.

— О да, придуши меня, папочка, — хрипло стону я.

Он отдергивает руку, словно моя кожа обжигает его при прикосновении, и отшатывается назад, бормоча себе под нос череду гневных ругательств. Он наклоняется, чтобы поправить свои джинсы, продолжая отступать, мой взгляд скользит вниз, к значительной выпуклости, натягивающей джинсы.

— Скажи мне еще раз, почему ты меня не хочешь? — язвлю, насмешливо наклоняя голову, когда мои глаза возвращаются к нему.

— Заткнись на хрен, — рычит он, хватая поршень с пола, где он его оставил, и вытаскивая ключи от двери камеры из кармана.

Я складываю руки на груди, самодовольно наблюдая за ним и выпячивая бедро.

— Ты все равно не смог бы справиться со мной.

Невозможно не заметить жар в его глазах, когда он бросает на меня последний взгляд. Затем он резко разворачивается, подходит к двери и вставляет ключ, чтобы отпереть ее. Она переворачивается со слышимым щелчком, и он тут же отдергивает ее обратно, выходит и с грохотом закрывает за собой дверь. Прутья дребезжат, когда он снова запирает дверь снаружи, в то время как я с удовольствием наблюдаю за его вспышкой гнева, удовлетворенно посмеиваясь про себя.

Он не говорит больше ни слова перед уходом, и я тоже. Я уже достаточно разозлила его, чтобы он раскрыл свои карты, и теперь я начинаю размышлять о том, как снова вывести его из равновесия, перетасовав колоду. Хорошо, что у меня есть туз в рукаве.

Проходит немного времени, прежде чем я слышу, как дверь наверху лестницы снова открывается. Надзиратель, должно быть, жаждет наказания, потому что я все еще на взводе от своей победы над ним и более чем готова ко второму раунду. Я направляюсь в решеткам под звук его сапог, спускающихся по ступенькам, мои губы растягиваются в дикой ухмылке, когда я кричу:

— Так скоро вернулся?

Однако у подножия лестницы появляется не Кэм. Это незнакомец, одетый во все черное; еще один охотник. Я никогда не забываю лица, поэтому знаю, что не видела этого парня раньше. Он примерно моего роста — плюс-минус пара дюймов, — коренастый и широкоплечий, с рыжевато-каштановыми волосами и коротко подстриженной бородой. Он не особенно привлекателен, но то, как он на меня смотрит… что ж, ему явно нравится то, что он видит.

Он здесь, чтобы выпустить меня?

Возможно, это слишком обнадеживающая мысль, но я не собираюсь упускать возможность, если она представится. Подойдя ближе к решетке, я обхватываю ее руками, с любопытством глядя на него.

— Ждешь кого-то другого? — спрашивает он, облизывая губы и пожирая меня взглядом.

О, значит, так оно и есть.

Я смотрю на него своим лучшим взглядом «трахни меня», хлопая ресницами.

— Я была бы разочарована, но я не разочарована, — отвечаю я соблазнительным мурлыканьем, действительно разыгрывая это.

Идиот заглатывает наживку, ухмылка кривит его губы, когда он приближается к камере. С близкого расстояния я вижу неровный белый шрам, пересекающий его тонкую верхнюю губу.

— Жаль, что Нокс взял ключи с собой, а то мы с тобой могли бы немного повеселиться, — растягивает слова он, многозначительно поводя бровями.

Мерзко. Этот чувак сейчас настоящий? Желчь подступает к моему горлу при мысли о том, что он прикасается ко мне своими грязными руками, но я заставляю себя подыграть. Он может быть полезен. Может быть, мне удастся уговорить его вернуться и выпустить меня из камеры под предлогом грязной связи.

— Это позор, — надуваю я губы.

— Это действительно так, — соглашается он, протягивая свою руку к моей.

Я борюсь с дрожью, когда его кончики пальцев касаются костяшек моих пальцев, но я совершенно не готова, когда он внезапно хватает меня за запястье, выдергивая его между прутьями решетки. Импульс швыряет меня вперед, и я испуганно вскрикиваю, когда уголок моего рта зажимает одну из перекладин с такой силой, что она разбивает мне губу.

— Держу пари, тебе нравится грубость, не так ли, сучка? — он усмехается, больно выкручивая мое запястье в своей хватке.

Я высвобождаю руку, отшатываясь назад и слизывая кровь с разбитой губы. Черт, я не ожидала этого, и на этот раз я действительно благодарна, что заперта за решеткой. Этот парень еще более ненормальный, чем мой надзиратель.

Он угрожающе смотрит на меня, уголок его рта приподнимается в кривой усмешке.

— Ноксу, может, и не нравится делиться своими игрушками, но это только вопрос времени, когда ему станет скучно и он бросит тебя, — говорит он со зловещим смешком, от которого у меня мурашки бегут по коже.