Порочная страсть

– Разве, Майкл? Не ожидала услышать такое от тебя! Я думаю, наши взгляды на мир одинаковы. Мы оба любим заботиться о тех, кто слабее нас, и оба стремимся помочь им обрести самостоятельность.

– Это правда… да, верно, – произнес он медленно и вдруг спросил: – Онор, а что значит для тебя любовь?

Неожиданный вопрос привел ее в замешательство, и, обдумывая ответ, она растерянно переспросила:

– Что значит?

– Да. Что значит для тебя любовь?

– Любовь вообще или к тебе, Майкл?

– Ко мне, конечно.

– Ну… это значит разделить с тобой жизнь! Ухаживать за домом, растить детей, стареть вместе.

Онор видела, что ее слова глубоко взволновали его, однако не смогли сломить его спокойную решимость, далекую от личных чувств. Майкл оставался чужим, отстраненным.

– Но ты училась вовсе не для этого, готовила себя к другой жизни. Разве не так? – Его взгляд не отрывался от ее лица, на котором сквозь испуг и растерянность медленно проступало понимание, пусть ей и не хотелось этого признавать. – Наверное, ни одному из нас не подходит та жизнь, что ты описываешь. Не думал, что скажу это, когда начинал разговор, но ты хороший боец, всегда добираешься до сути, тебя не отвлечь шелухой.

– Да, это так, – признала Онор.

– А суть заключается в том, что нам обоим не подходит жизнь, которую ты описала. Теперь уже слишком поздно задаваться вопросом, как и почему так вышло. Я из тех мужчин, что не доверяют желаниям, которые обычно удается держать в узде. Я не хочу обесценивать их, называя плотскими страстями, и не хочу, чтобы ты думала, будто я принижаю свое чувство к тебе. – Он сжал ее плечи. – Онор, послушай! Парень вроде меня может однажды вечером не прийти домой, потому что во время поездки в город встретил кого-то, кто, как ему подумалось, нуждался в нем больше, чем ты. Это отнюдь не значит, что я брошу тебя или речь непременно пойдет о другой женщине, я лишь хочу сказать, что уверен: ты справишься, пока меня не будет, сколько бы времени я ни отсутствовал. Уж такой я: война помогла мне понять это. Не знаю, насколько ты готова быть честной с собой, только я для себя кое-что открыл. Когда кто-то вызывает у меня жалость, я всегда стремлюсь помочь. Но ты человек цельный: тебе моя помощь не нужна, – а потому, я уверен, ты можешь обойтись без меня. Видишь ли, любовь не главное.

– Кажется, ты пришел к парадоксу, – отозвалась Онор, чувствуя, как к горлу подступают слезы.

– Похоже, что так. – Он снова помолчал, подбирая слова. – Думаю, я не слишком высокого мнения о себе, иначе не испытывал бы потребности быть нужным. Но я действительно в этом нуждаюсь, Онор, я должен быть нужным!

– Ты нужен мне! – воскликнула она. – Моя душа, сердце, тело, каждая моя клеточка нуждается в тебе, и так будет всегда! Ох, Майкл, нуждаться можно по-разному, есть разные виды одиночества! Если я сильная, это не значит, что мне никто не нужен. Пожалуйста, не путай одно с другим, Майкл! Чтобы заполнить мою жизнь, мне нужен ты!

– Нет, не нужен, – и никогда не буду нужен. Твоя жизнь уже наполнена! Иначе ты не была бы такой, какую я знаю: сердечной, любящей, увлеченной, горячо преданной работе, которая по плечу далеко не всем женщинам. Заниматься домом и рожать детей слишком скучно для тебя, ты не сможешь довольствоваться клеткой, пусть и уютной, не для этого ты училась. Рано или поздно та жизнь со мной, что ты описала: жизнь, посвященная мне одному, покажется тебе пресной и душной! Ты вольная птица, Онор, такая судьба не для тебя. Ты должна расправить крылья и лететь.

– И все же я готова рискнуть, – выдавила Онор, побледнев, но по-прежнему не желая сдаваться.

– А я – нет. Если бы я описал сейчас только твое будущее, то, возможно, согласился бы попытаться, но я говорил и о своей жизни тоже.

– Значит, ты решил связать себя не со мной, а с Беном.

– Бену я не смогу сделать так больно, как в конечном счете сделаю тебе.

– Забота о Бене захватит тебя полностью, и ты больше никому не сможешь помочь.

– Что ж, значит, буду жить ради этого.

– А что, если я предложу тебе разделить заботы о Бене? Так мы сможем быть вместе и оба будем чувствовать себя нужными.

– Ты это серьезно? – спросил он неуверенно.

– Нет, я не смогу тебя делить, а уж тем более с Бенедиктом Мейнардом.

– Тогда и говорить не о чем.

– Да, о нас уже все сказано. – Она по-прежнему стояла в кольце его рук и не пыталась высвободиться. – Остальные согласились, чтобы ты заботился о Бене?

– Мы заключили договор. Это наше общее решение. Что бы ни случилось, Бен не попадет в дом для умалишенных, а жена и дети Мэта не будут голодать. С этим тоже согласились все.

– Все? Или так решили вы с Нилом?

Майкл признал правоту ее слов легким кивком, и горькая улыбка тронула его губы.

– Пришло время проститься.