Порочное полнолуние (СИ)

Бью его, со слезами отталкиваю, и он с рыком ломит мои руки за спину и ловко стягивает запястья ремнем. Чад посматривает в окно заднего вида и покачивает головой. Он очень мной разочарован.

— Любишь игры пожестче? — Крис скалит на меня ровные белые зубы. — Я могу тебе их устроить.

Всхлипываю и отрицательно мычу. Куда уж жестче-то? Кляп из сосновой шишки и шелкового платка горчит, и я отклоняю голову назад, чтобы врезать по носу Криса, но тот предугадывает мои намерение и крепкой ладонью давит на лоб, пресекая агрессию.

— Ты должна быть ласковой и покорной, — он улыбается и закусывает губу, — хотя меня и дерзость тоже заводит.

В любом случае я в проигрыше, что бы я ни делала. Машина с тихим урчанием выныривает из леса, и я медленно вдыхаю воздух, полный терпкого запах пота, чтобы унять холодную дрожь. Я попала в жуткую сказку.

Глава 11. Буду звать тебя Ласточкой!

Я всего ожидала, но не того, что машина внезапно вынырнет к зловещему замку из серого камня на утесе: четыре этажа, две башни с острыми шпилями, высокая пирамидальная крыша из почерневшей от времени черепицей, узкие арочные окна. Я аж от удивления громко всхлипываю.

Машина шуршит колесами по мощеной дороге к логову оборотней, и я понимаю, что точно влипла. Мало того что меня похитили чудовища, так еще и живут они, как по закону страшных сказок, в мрачной и жуткой усадьбе в глуши. Честно, лучше бы они меня заперли в старой и кривой хибаре без окон.

Подъезжаем к массивным и высоким воротам, которые медленно и бесшумно открываются. Перевожу взгляд на Криса и тихо мычу. Может, сейчас у кого-нибудь из оборотней взыграет совесть, и они поймут, что мне тут не место? У нас случилась отличная и увеселительная поездка, но пора бы и честь знать.

— Наконец-то, ты утихла, — отзывается Крис.

Машина въезжает в открытые ворота, и я в молчаливом отчаянии вздыхаю. Главное — мыслить позитивно: я еще жива и цела, пусть чуток и тронулась умом. Подумаешь, приехала в гости к оборотням. Посижу с ними в лесу годик и вернусь домой. К тому же, я давно планировала уйти в отпуск и уехать в тихое местечко, где бы отдохнула от суеты.

В общем, бойтесь своих желаний, ведь они имеют свойство сбываться и удивлять тем, какую уродливую форму они могут принять воплотившись в жизнь. И не стоило мне однажды шутить, что от работы меня избавит либо смерть, либо катаклизм, либо похищение.

— Выходи, — Крис выволакивает меня на улицу, а я в угрюмом безмолвии сопротивляюсь его сильным рукам. — Да что будешь с тобой делать!

Вырываюсь, мотаю головой и в ярости мычу. Сволочи! Я тут не останусь и не буду вашей Бесправницей, которая по приказу работает ртом и раздвигает ноги.

— Чего она такая буйная? — с крыльца величественно спускается статная женщина в длинном платье из изумрудной шерсти.

В серости каменных стен дама выглядит ярким пятном, и изумленно замираю в объятиях Криса. Темные волосы с редкой проседью собраны в высокий пучок, бледное лицо облагорожено морщинками на лбу и в уголках серых глаз. Поджимает тонкие губы и подходит к нам.

— Она не буйная, — усмехается Чад, — а дерзкая.

— Как все прошло? — женщина целует его в лоб и заглядывает в глаза.

Вряд ли мне стоит ждать от нее помощи. Она не удивлена и не возмущена тем.

— Крис предложил Святому Отцу выступить против нашего права.

— И, вероятно, он отказался? — она чмокает Криса в щеку.

Пахнет от странной тетки белыми лилиями, и я чихаю. Тонкий парфюм, но меня всегда раздражали цветочные ароматы своей сладостью.

— Конечно, отказался, — самодовольно хмыкает Чад.

Женщина вытягивает из моих зубов кляп, и я не успеваю закричать, как она беспардонно лезет в рот, внимательно его оглядывая. Потом оттягивает веки, прикладывает пальцы к шее на сонную артерию и прищуривается. Я так и стою с открытым ртом. Что происходит?

— Как часто болеешь? — женщина перебирает в пальцах локоны моих волос.

— А к чему вопрос? — я хмурюсь.

— Лес не для слабых и болезных, — осматривает руки.

— Очень часто. Каждый месяц!

Я лгу. Я последний раз валялась с простудой лет пять назад, и то меня одолел только слабый насморк, когда моих соседок по этажу увезли на скорой с осложнениями после гриппа. Тогда даже общежитие закрыли на карантин.

— Лгать нехорошо, — заявляет женщина и острым ногтем вспарывает подушечку моего указательного пальца.

Вскрикиваю, прижав руку к груди, и она пробует каплю крови на вкус.

— Чистая и сильная кровь, — констатирует и одобрительно кивает.

— Да по запаху и так ясно, ма, — кривится Чад.

— Знаю я, какие вас запахи интересуют, — фыркает женщина. — Вы могли притащить и чахоточную, если бы учуяли в ней овуляцию.

— Мам, вряд ли бы чахоточная смогла бы несколько ночей провести в лесу, а потом тащить на себе огромный рюкзак на спине, — Крис смеется.

— Вы, что, братья?! — пячусь от оборотней. — Боже, какой изврат! Фу!

— Это она?! — на крыльцо выскакивает полуголый стройный юноша с густой копной рыжих кудрей и торопливо натягивает белую футболку. — Ма! Почему не разбудила?!