Порочное создание

Могла собой гордиться, когда мужчина накрыл мои пальцы своей горячей ладонью и невесомо погладил кожу большим пальцем, а я не залепила ему звонкую оплеуху. Смех до сих пор звучал в моих ушах.

— За дальним столиком за тобой наблюдают две девушки, — всё-таки заговорила, поглядывая на двух девиц поверх мужского плеча, — Ни я одна сегодняшним вечером под прицелом.

Мне было наплевать, если он обернётся и оценивающе посмотрит на девушек, которые неотрывно следили за его крепким телом, расслабленно восседающим на барном стуле. Да, посмотреть было на что: сильные руки, жилистые ноги и безумная улыбка добряка сквозь тёмную бороду. Но столь же эффектными данными не могли похвастаться подсматривающие девицы. А, как известно: эффектному мужчине эффектная девушка под стать.

Поэтому я с лёгкостью воодушевила Чарльза чрезмерным женским вниманием к его персоне, желая на фоне клоповника и местных дурнушек выделяться ярким контрастом.

Этого не потребовалось. Он даже не взглянул на девушек, не отрывая внимания от созерцания моего ухмыляющегося лица.

Чёрт возьми, мелочь, а приятно.

— Сегодняшним вечером меня не интересует кто-либо, кроме тебя.

Слегка покоробило «сегодняшним вечером», но я не подала виду, в смущении тихонько хихикнув. Кажется, такая реакция свойственна девственницам, к которым проявили недвусмысленный интерес?

— Почему? — не удержалась от вопроса, не в силах противостоять любопытству, — Ты красив, обаятелен и, что уж тут, богат. Тебе доступна любая девушка, а ты предпочитаешь эскортниц. Почему?

Так и представила расширенные от ужаса глаза Лисы, которая точно бы не пережила этот вечер, став свидетелем моего вопроса. Эта непринятая практика, но когда я следовала системе?

Чарльз в удивлении приподнял брови и, сквозь тёмную бороду, позволил увидеть белоснежную улыбку.

— Скажем так, вы мне интересны.

Не удержалась — громко фыркнула:

— Чем?

Явно не постель служила интересом загадочного мистера Миллера, что он и подтвердил:

— Мне интересны ваши мотивы. Что красивых, я бы рискнул сказать, неглупых девушек заставляет ублажать порой не самых приятных мужчин?

— А ты не догадываешься? Многих «деньги», а кто-то зависим от образа элитной проститутки, других же ничего, кроме жёсткой ебли, не интересует.

Чёрт! Я поздно прикусила язык, почувствовав болезненные импульсы, и с опаской поглядела на Чарльза. Если бы он не был так похож на плюшевого медведя, пусть спортивного, а не пузатого, я бы не волновалась о своём лексиконе. Но как сдерживаться в грубых словах, когда вся ситуация походила на абсурд?

Я начала понимать слова Лисы, которая предупреждала о странностях многих клиентов.

— А что насчёт тебя, Никки? — карий взгляд внимательно исследовал моё лицо и остановился на губах, дожидаясь ответа.

Я бы нагло соврала, если бы сказала, что ненароком прошлась языком по нижней губе, влажной дорожкой очерчивая пухлый контур.

— Меня вынудили обстоятельства, — тихонько произнесла и покачала головой, прогоняя ненужные мысли, — Мне бы не хотелось вдаваться в подробности.

Этого и не требовалось. По глазам Чарльза видела понимание и ни капли желания настоять на конкретике.

Я опустошила стакан лагера и попросила повторить, чувствуя, как разговор навёл на нас двоих «великие» думы, которые были ни к чему сегодняшним вечером. Именно поэтому обожгла горло четвёртым по счёту стаканом алкоголя и уже без былого отвращения взглянула на помещение.

— Круто играет, — обратила внимание задумчивого Чарльза на маленькую сцену, где виртуозно управлялся с гитарой музыкант, — Немного уныло, но круто.

— Бах в современной аранжировке.

— А-а-а, — глубокомысленно протянула я и осушила ещё один стакан. Чем больше пила, тем милее становились все вокруг.

— Я бы потанцевала, — зачем-то ляпнула и с тоской поглядела на музыканта, — Но при Бахе как-то неловко.

Чарльз рассмеялся:

— Здесь под Баха не танцует, — отсалютовал новой дозой лагера и одним глотком принял внутрь, — Здесь под него пьют.

Захохотала в ответ, хотя смех больше был вызван разыгравшимся в моём организме алкоголем. Клянусь, ещё немного лагера, и я бы пересмотрела свои целомудренные взгляды на Чарльза.

— Эй, парень! — крикнула на всё заведение, стараясь привлечь внимание музыканта, — Да-да, красавчик с длинными пальцами, я к тебе обращаюсь!

«Боже, Никки», — где-то в отдалении услышала голос Миллера, но не обратила никакого внимания:

— Мы сейчас поочерёдно представимся перед Богом от тоски! Сыграй что-нибудь повеселее!

Я самодовольно улыбнулась, когда хор голосов поддержал мою идею, и обернулась к покачивающему головой мужчине.

— Будем танцевать!

— Без меня, Ник, я не танцую.

Не сдержалась — закатила глаза, услышав весёлые мотивы из-под струн музыканта:

— Послушай, какой парнишка молодец, знает, как расшевелить народ. Ты не можешь, когда все танцуют, неподвижно сидеть!

Чарльз обвёл помещение весёлым взглядом:

— Никто не танцует, а если ты решишь быть первооткрывателем, привлечёшь лишнее внимание.