Порочные души

В последнее время фармацевтический рынок демонстрирует уверенный рост, а значит, доходы производителей лекарств стабильно растут. Фармацевтика всегда традиционно считалась одной из самых прибыльных среди отраслей экономики. Однако войти на этот рынок было непросто, ведь крупные производители вкладывают миллиарды долларов в разработку лекарств, патентование и реализацию. Отцу удалось вывести нашу компанию в рейтинги на первые строчки, но это ненадолго. И судя по множеству засранцев, стремящихся только навариться, самое бесполезное, что необходимо делать – это метаться между производством и рекламным ходом.

Мой стол усеян бумагами, я сравниваю прошлый доход, пока мой отец сидел во главе фирмы, момент, когда все пошло на спад и нынешнюю ситуацию. Единственный, кого я с собой взял, молодой сотрудник с большими амбициями, вселяющими надежду. Дерек Файнс заходит в кабинет и несёт несколько бумажных стаканов с кофе. Картон приятно обжигает кожу, а аромат бодрит мой измученный мозг. Хотелось бы сравнить кофе с героином, у него есть вкус и по-своему он приносит удовольствие. Кофе конечно… не героин.

– Здесь есть за углом закусочная, можно будет сходить пообедать, – худое измождённое лицо парня выглядит болезненным, он вытаскивает маску для лица и прикрывает себя.

Я не из тех, кто переживают за людей, но все же.

– Ты заболел? – внимательно смотрю на него, откидываюсь на кресле и немного покачиваюсь. – Я могу отправить тебя назад.

– Нет, все хорошо, тяжело переношу перелёты, – я прищуриваю глаза, его ввалившиеся щеки говорят об обратном.

– Чем ты болен? – облокачиваюсь на стол локтями, ставлю стакан на один из документов. – У меня дома ребёнок, меньше всего я хочу притащить заразу.

Дерек Файнс наклоняет слегка голову в сторону, потупив взгляд, теряется в мыслях говорить мне или нет. Громко бью по столу ладонью, отчего он подпрыгивает.

– У меня СПИД. И больше всего в жизни я хочу сделать что-то полезное для людей, а лучше детей, разработать нечто, что продлит нашу жизнь, – он нервно дёргает повязку на лице, ещё больше бледнеет. – Вы меня уволите?

Я встаю с кресла, начинаю ходить из угла в угол. Я знаю этот страх, когда ты напортачил в своей жизни и пожинаешь плоды. Этот подкожный зуд оттого, когда же, наконец, твой прах развеют над этой землёй. Душевные терзания и мучения от одного вопроса, почему я? Я видел, как парни, которые кололись, постепенно высыхали, становились неузнаваемыми. В клинике же я понял, что помимо наркоты, отравы, которая растекается по венам, всасывается в каждую твою клеточку, к тебе медленно подкрадывается ещё один враг, стоит только ошибиться, и ты уже становишься его жертвой.

– Мистер Карпентер? – я поворачиваю к парню голову, засовываю руки в карманы и молчу. – Я не мог никуда устроиться, везде проверяли мои медицинские документы. Мне пришлось сделать подлог. Помимо того, что семья отказывается от тебя, на работу устроиться ещё тяжелей. Я знаю свою работу и потенциал.

– Мне знакомы твои ощущения. Знаешь, кто больше всего боится СПИДА? Наркоманы и геи, но этот страх поселяется после того, как ты окунулся в эту волну. Ты ловишь кайф, а потом, когда тебя отпускает, ты начинаешь озираться в страхе по сторонам. А исправить уже не будет возможности. Я отношусь к первой категории и не стану осуждать тебя за подлог и лишать работы. Делай, что умеешь, и постарайся помочь за это время как можно большим людям, – он человек без надежды, как и я. И не мне его судить.

– Спасибо. Люди многое о вас говорят, и вы справляетесь с этим, – я подхожу к нему ближе.

– Я выживаю, а не справляюсь, и советую сделать то же самое. А говорят они намного меньше, чем реально знают, я ещё хуже. Сегодня ты свободен, отправляйся назад в Нью-Йорк и приведи себя в порядок. Фирма покроет затраты перелёта, – безоговорочный тон сработал, он тут же поднимается и уходит.

Сажусь за свой рабочий стол, растираю лицо руками и пытаюсь сосредоточиться. Ничего не выходит по причине того, что я постоянно думаю о моем окружении. О том, насколько я однажды погряз во всем этом дерьме, меня постоянно тяготит непонятное чувство депрессии. Будто меня что-то удерживает, хотя я вроде и свободен, но нахожусь под водной мутью, одна нога привязана к камню, ещё немного и я увижу дно. Но упрямо отказываюсь понять очевидные вещи. Я почти сломлен.

Мой телефон мертво лежит передо мной, не издаёт ни единого звука, но мне хотелось бы. Эта девчонка не выходит из моей головы, рядом с ней у меня появляется интерес. Как новое дыхание, ещё один дополнительный баллон кислорода, помогающий мне продержаться ещё немного на плаву, а может и сможет вытащить на берег.

Я погружаюсь в документы до тех пор, пока за окном не становится темно. Огни города, свет в кабинете, моё любимое ночное время.