Порочный босс для тихони

В наушниках поют птички и журчит вода, и я пытаюсь очистить перед сном мозг от плохих и деструктивных мыслей, но злость душит удавкой и не дает уснуть. Скольких женщин и девушек Евгений соблазнил и оставил ни с чем? Я понимаю, он ничего не обещал Валерии, но ведь и ей тоже заливал о минутах любви, когда просто натягивал по самые яйца.

Вырвав наушники, встаю и иду на кухню выпить водички, а там сидит нахальный Евгений. Спокойный такой с вытянутыми ногами под столом. Мари вжимается в угол у холодильника и едва слышно сипит:

— Он пришел и не уходит.

— Ты зачем его впустила? — в ярости шепчу я, замерев на пороге маленькой кухни.

— Так он ломился в дверь! Ты не слышала?

Евгений невозмутимо чешет бровь и молчит.

— Уходи, — сипло шепчу я ему.

— Да, уходи, — тихо соглашается Мари.

— Ты уйдешь, — Евгений смотрит на нее исподлобья и выкладывает на стол пачку долларов.

— Да щас, разбежалась, — Мари кривится. — Я в полицию позвоню.

— У нее научилась? — Евгений кивает на меня и лезет во другой карман.

Выкладывает вторую пачку денег:

— Пять минут и чтобы тебя здесь не было, — он щурится на бледную Мари.

— Нахер пошел, — неуверенно отечает она.

— Ладно, куколка, — Евгений швыряет третью пачку долларов на стол. — Две минуты и чтобы духу твоего здесь не было.

Мари бросает на меня извиняющийся взгляд, хватает деньги и вылетает из кухни, прижав к груди пачки долларов:

— Прости, Аля.

— Какого хрена… — я обескураженно смотрю ей вслед, а затем перевожу взгляд на Евгения. — Уходи.

— Нет, — тот холодно ухмыляется.

— Тогда я уйду.

Я разворачиваюсь на пятках, но Евгений хватает меня за запястье и рывком усаживает на табурет.

— Села! — глухо рычит, он нависая надо мной скалой. — Не зли меня, Аля.

Сердце сжимается от укола страха перед разъяренным гостем, с лица которого слетела маска беззаботности и надменности и обнажила лик зверя. Да, злобного и агрессивного зверя, от которого посмела сбежать маленькая пушистая зайка.

— Не разговаривай со мной в таком тоне, — едва слышно отзываюсь я.

— Хватит от меня бегать, Аля, — хрипит в лицо Евгений.

— Иначе что?

— Ты хочешь проверить? — он недобро на меня щурится.

Нет, я не хочу проверять, но когда Мари кричит “До встречи и удачи тебе, Аля!” и хлопает дверь, я срываюсь с места, однако меня через несколько секунд под мои крики тащат в комнату.

— Какая же ты упрямая сука.

Евгений швыряет меня на кровать, наваливается сверху, перевернув на живот, и заламывает руки за спину.

— Я тебе сказал, не сбежишь.

— Отвали, мудачила!

— Кому-то не помешает рот вымыть с мылом, — он связывает запястья поясом от халата.

Я брыкаюсь, и через минуту у меня связаны щиколотки капроновыми колготками.

— Да что ты творишь!

— Не советую кричать, — Евгений уверенно и резко запрокидывает мою голову.

А я ведь, как он сказал, упрямая сука. В общем, я кричу, а он заталкивает мне в рот какую-то тряпку. Его злая грубость отзывается во мне жгучим желанием, и испуганно замираю в его руках. Я мозгами не хочу, чтобы наша борьба со связыванием окончилась соитием. Это ведь отвратительно, поэтому я сердито и громко дышу через нос.

— Завелась, да?

Отрицательно мотаю головой, и Евгений приспускает с моей попы пижамные штаны и беспардонно лезет пальцами к промежности. Я в ярости мычу, а он хмыкает:

— Лгунья, — скользит пальцами между влажных складок, а затем натягивает трусики и штаны обратно на попу. — А вот нет. Не заслужила.

Я возмущенно вскидываюсь на матрасе, когда он насмешливо хмыкает, рассматривая вязкие нити между пальцев.

— Как же ты меня выводишь из себя, Аля, ты бы знала.

Уязвлено всхрапываю. Это я-то его вывожу? А он у нас, получается, ангел во плоти? Если я не могу сбежать из квартиры, то сползу с кровати, потому что не хочу даже лежать на одном матрасе, на котором он сидит.

— Да чтоб тебя, — рявкает Евгений, когда скованно и неуклюже перекатываюсь к краю кровати.

Он меня рывком подтягивает к себе, прижав спиной к мятому одеялу, и усаживается сверху на бедра:

— И куда ты собралась, гусеничка моя?

Тянется руками под сердитое мычание к маечке и с треском рвет ее, оголяя грудь и живот:

— Какая прелесть.

Поглаживает грудь с ехидным оскалом, стискивает напряженные соски в пальцах, вглядываясь в мое лицо, которое горит жгучим смущением и гневом, и пробегает ладонью под шумный выдох по ребрам.

— Если ты меня хорошо попросишь…

Закусываю тряпку в зубах и зло мотаю головой. Вот еще. Не буду я тебя ни о чем просить. Я не поддамся больше искушению и не стану подчиняться низменным желаниям своего слабого тела.

— Ну, как знаешь, — Евгений неторопливо и с тихим шуршанием расстегивает ширинку. — Я сам справлюсь, а ты будешь смотреть и завидовать.

Смена настроения Евгения от чистой ярости до игривых издевок меня ошарашивает. Я тяжело сглатываю, когда он бессовестно вываливает из ширинки эрегированный член в переплетении синеватых вен и крепко обхватывает его кулаком. Перевожу одурманенный взгляд с темной головки на лицо Евгения, и он мне лукаво подмигивает.

— Связанные секретарши очень сексуальны, — с утробным стоном ведет кулаком к головке и тяжело выдыхает, всматриваясь в глаза.