Порочный круг

Пролетев метров семьсот над молодым лесом, я опустил авиетку на заранее расчищенную площадку среди болотистого прибрежного ивняка. Убедившись, что машина прочно стоит на корнях и ветках, подмяв их под себя, я спрыгнул в воду и побрел на сухой островок, найденный мною вчера, и на который еще не ступала нога рыбака в этом сезоне. Он порос осокой, зацветающей черными султанами, и был не более пяти метров в поперечнике. Закатное солнце светило сквозь паутину ольшаника, росшего на другом берегу реки. Почувствовав вечернюю прохладу, из влажной глубины зарослей кустарника потянулись на промысел стаи кровопийц всех мастей. Не дожидаясь, когда они набросятся на меня, я положил по периметру генераторы. Эти приборчики индуцировали электромагнитное поле, влетая в которое комары, так как у них склеивались крылышки, теряли способность к полету и падали в воду, привлекая целые косяки уклеек.

Клев был приличный. За полчаса мне удалось выудить три жирные красноперки, граммов по семьдесят каждая, и бешено бившегося в садке подлещика. Кроме того, я поймал еще пяток уклеек, которые хватали наживку, как только она касалась воды, и чаще всего срывались.

Тут сзади меня хрустнула ветка, и раздалось легкое плескание воды. Я подумал, что это водяная полевка, которые, впрочем, как и ужи, в изобилии населяли затопляемые территории. Все-таки мне было как-то тревожно, и я оглянулся. Метрах в десяти от островка, среди ивняка, на относительно толстом стелящемся стволе стоял мальчик лет двенадцати. Заметив, что я увидел его, ребенок замер.

— Давай, двигайся сюда, а то упадешь. — Я махнул рукой.

Мальчик подумал, и стал пробираться ко мне. Когда он прыгнул в осоку, я спросил:

— Что это ты сюда забрался, на ночь глядя?

Он проигнорировал вопрос. Я поинтересовался еще:

— Ты тут один или с родителями?

— Не беспокойся: у меня все нормально.

Я решил, что паренек достаточно взрослый, чтобы самому разобраться в своих проблемах, и не стал дальше мучить его расспросами.

Мальчик с интересом смотрел на удочку. Я пригласил его сесть рядом:

— Ты что, никогда не ловил рыбу?

— Нет.

"Забавно", — подумал я и предложил:

— Хочешь попробовать?

— А ты мне дашь?

— Конечно. Смотри: вон плавает поплавок, когда рыба хватает за приманку, он начинает колебаться. В этот момент ты должен подсечь, то есть резко поднимаешь удилище — и она на крючке.

Объяснив еще кое-какие тонкости, я сделал маленькую глубину и дал ему половить уклеек. Эти рыбешки обладают очень четкой поклевкой, и хотя часто сходили с крючка, но огромное их количество позволило мальчишке поймать пять штук. Он увлекся рыбалкой. Расспрашивая паренька, я установил, что его зовут Жан и что он живет неподалеку. "Вообще-то странное имя для белоруса", — промелькнуло у меня в голове, но особенно я не удивился — уже давно стерлись все границы между расами и национальностями, так что по имени можно только приблизительно судить, откуда этот человек родом.

Вдруг удилище у Жана задергалось — наверное, он подцепил крупного сазанчика. Мальчик сначала слегка испугался, но затем, ободренный моим взглядом, подтянул рыбу к берегу, положил удилище и схватил добычу двумя руками. Мускулистый и гладкий сазан собрался с последними силами, дернулся всем талом и прыгнул прямо в подставленный мною садок. Жан, чтобы сохранить равновесие, поймал ветку ивы. Однако его ладонь была испачкана слизью с чешуй и соскользнула с опоры. Мальчишка с треском шлепнулся правым боком в воду, слегка ободрав себе нос и щеку об хлестнувшие его прутья. Я отложил удочку и помог ему выбраться из переплетения корней. Весь правый бок одежды Жана был мокрым и покрыт пятнами глины.

— Ну вот... Что же ты, рыболов? — сказал я с легкой иронией, промывая чистой водой его царапины.

Он смущенно улыбался, мотал головой и бормотал какие-то оправдания. Я сбегал на авиетку и притащил свои шмотки. Поставив на треногу камин, я заметил, что Жан так и стоит в мокрой одежде, с тем же выражением стыда и нерешительности на лице. Повернувшись к нему, я предложил:

— Не стоит стесняться. Скидывай свою амуницию. Я ее слегка прополощу, а через полчасика она опять будет чистая и сухая.

Пошарив в рюкзаке, я нашел плед с термопрокладкой и дал его Жану. Тот быстро стянул с себя штаны и плавки, завернулся в одеяло и уселся к разогревающейся жаровне. Отчистив одежонку паренька, я натянул около очага проволоку и повесил ее сушиться. Рубаху Жан не стал снимать. Подойдя к нему, я потянул за рукав:

— Ты что это? Штаны снял, а рубаху не хочешь? Обычно делают наоборот.

— Да не стоит, мистер... — Жан согнул руку и выдернул манжет из моих пальцев.

Меня осенила догадка. Невзирая на его сопротивление, я схватил рубаху за подол и резко дернул вверх. Так и есть: на левой стороне груди, напротив сердца, небольшой прямоугольный участок кожи был заменен металлической табличкой в пластиковом обрамлении. На ней помещались несколько загерметизированных выходов для датчиков и компьютера. Жан толкнул меня и с испуганным выражением лица отпрыгнул к зарослям:

— Что вы делаете, мистер?