Порочный круг. Сиреневый туман

— Вот на этот вопрос ответить не могу, не знаю. Но в том, что две с половиной тысячи новыми двадцатипятирублевками перекочевали к Собачкину от Спартака, не сомневаюсь. Знаешь, с какими денежками Гурьян в вытрезвителе ночевал?

— Знаю, однако не могу поверить, что эти деньги от Спартака. Откуда у Казаринова взялась пачка новеньких банкнот, от сырости?..

— От кого-то из новоявленных бизнесменов. Я же тебе говорю: Спартак занимался типичным рэкетом. Иначе, на какие бы коврижки он существовал полгода?

— Вот головоломка… — Голубев задумчиво помолчал и очень осторожно намекнул. — Говорят, еще до Собачкина в вытрезвителе ночевал какой-то делец с полным портфелем денег.

На Славин намек Полегшаев не обратил ни малейшего внимания.

— Сейчас не только портфелями — чемоданами носят деньги, — вполне серьезно ответил он.

— Может, хотя бы предположительно скажешь, у кого Казаринов такую сумму урвал?

— Я на кофейной гуще не гадаю. Говорю только то, в чем уверен. — Полегшаев улыбнулся. — А если гадать да предполагать, то, может быть, у того же бизнесмена-пьяницы из портфеля выдавил пару с половиной кусков. Как он хоть выглядит, тот делец?

— Да я не видел его. Ребята из вытрезвителя рассказывали, — на всякий случай увильнул от прямого ответа Голубев. — Говорят, то ли чеченец, то ли осетин.

— Местный?

— Вроде бы из Новосибирска.

— Из новосибирских дельцов мне ни один на крючок не попадался.

Голубев со вздохом встал:

— Ладно, Сережа, пойду к прокурору. Спасибо за информацию. Я у тебя в долгу.

— Задолжавшим обычно прощаю, — с шутливой серьезностью ответил Полегшаев. — Мне, непьющему и некурящему холостяку, зарплаты за глаза хватает.

Слава показал на сейф, куда Полегшаев спрятал магнитофон:

— Однако вот та, говорящая штучка, наверное, много кусков ныне стоит…

— Знакомый полковник из бывшего КГБ подарил.

— Ого, какие связи! — Слава подмигнул. — С тобой опасно откровенничать. Японская техника и в сейфе записывает?

Полегшаев весело захохотал:

— На пустой треп я дефицитную пленку не трачу.

В кабинете Антона Бирюкова Голубев появился, когда там уже сидел следователь Лимакин.

— Ну и что, Петя, выяснил с Марусовым? — прямо от порога спросил Слава.

— Ничего, — мрачно ответил Лимакин. — Коробку выбросил на свалку директор птицефабрики, а увез ее оттуда домой бульдозерист, которому она приглянулась для хозяйских нужд.

— Своими глазами видел?

— Конечно, не на партийное слово Марусову поверил.

Голубев сел к столу. Посмотрел на невеселого следователя, потом на Бирюкова и вздохнул:

— Скучно на этом свете, господа. Хотя бы Боря Медников зашел, свежим анекдотом повеселил…

Вместо судебно-медицинского эксперта вскоре пришла эксперт-криминалист Лена Тимохина и принесла результат криминалистической экспертизы. Химический анализ грунта и помета показал, что картонная коробка от японского холодильника с трупом Спартака Казаринова лежала в курятнике у Гурьяна Собачкина.

Глава 12

Каждое умышленное преступление обычно имеет свой неповторимый сценарий. Это как отпечатки пальцев или морозные узоры на оконном стекле. Чем умнее и предусмотрительнее преступник, тем труднее следствию установить истину.

Убийство Спартака Казаринова было закручено настолько изощренно, что даже Антон Бирюков, имевший в прошлом многолетний опыт оперативной работы, основательно задумался. Особенно его заинтересовала попытка тайно похоронить убитого в глухом углу кладбища. До этого мог додуматься только постоянно работающий здесь могильщик либо кто-то очень уж «остроумный и находчивый». Если бы тайные похороны состоялись по «сценарию», сводка без вести пропавших пополнилась бы еще одним человеком. Собственно, безродный Спартак Казаринов, скорее всего, и не попал бы в эту сводку. Но кто-то спутал планы убийцы. Следы преступления замести не удалось.

На то, что в деле замешан Гурьян Собачкин, указывала криминалистическая экспертиза. Однако возникал вопрос: откуда и каким путем упаковка от дорогого японского холодильника попала к могильщику? Опрошенные следователем соседи Гурьяна не видели, чтобы или сам Гурьян, или кто-то другой привозил к нему большой картонный ящик. Хотя избушка Собачкина и находилась на отшибе, но подъехать к ней можно было только по улице. А упаковочная коробка с крупными иероглифами — не иголка, чтобы средь бела дня ее никто не заметил. Это давало основание предполагать, что убили Казаринова на стороне и привезли к могильщику в коробке, по всей вероятности, ночью. Иначе, при убийстве возле кладбища, зачем его было «упаковывать»? Проще всего — сбросить труп в яму, зарыть и дело с концом.