Порочный наследник

Дойдя до ее согнутых в коленях ног, Фэллон стал ласково гладить их под коленками, пока не почувствовал, что она расслабилась. Затем провел руками по бедрам и еще раз поцеловал грудь. Изабель немного подвинулась, опершись руками о сиденье, и откинулась на скамейку, наблюдая за ним горящими от любопытства глазами. Она полностью доверилась и открылась ему. И он не предаст этого доверия – ни сегодня, ни когда-либо.

Опустив голову, он перешел к ее бедрам, прижимаясь губами к ее чувствительной коже. В спокойном ночном воздухе ее дыхание стало неровным.

– Что ты… – начала она, но не смогла договорить, потому что он коснулся кончиками пальцев внутренней стороны ее бедер.

Он взглянул на нее. Если бы она захотела, чтобы он остановился, он бы пожалел о потерянном удовольствии касаться ее там, но не пошел бы против ее запрета. Но когда он увидел, какими широко раскрытыми от изумления глазами она смотрит на него, то едва сдержал смех. Изабель, похоже, не беспокоилась о том, чтобы не лишиться запретов ума, и этот случай ничем не отличался от других, подобных ему. Он продолжал ласкать ее пальцами, пока она не вздохнула судорожно, раскрывшись ему.

Не прекращая ласкать ее, он двинулся дальше, позволив ей почувствовать его прикосновения, прислушиваясь к сигналам ее тела. Не спеша, не обращая внимания на собственное бешено колотящееся сердце и ее резкое, прерывистое дыхание, он подвел большой палец почти к самому бутону над ее сокровенным местом. Медленно лаская чувствительную кожу круговыми движениями, он заставил ее сдавленно ахнуть.

Она подалась своими бедрами к нему и ухватилась за его руку у локтя, и на этот раз это вызвало у него улыбку. Только Изабель была такой нетерпеливой, любая другая женщина упала бы в обморок или что-то в этом роде от одной только мысли об этом. Он медленно заскользил языком по шелковой коже ее губ, сначала с одной стороны, затем с другой, наблюдая за ней, чтобы увидеть и прочувствовать каждую реакцию ее тела, – что именно приносит ей максимальное удовольствие. Приласкав языком там же еще раз, он втянул ее внешние губы своими губами и стал посасывать, пока она не стала задыхаться, изогнувшись, чтобы прижаться низом живота еще сильнее к его губам и языку. И снова такое откровенное проявление наслаждения заставило его улыбнуться.

Нежно проведя зубами по складочкам слева и справа, он наконец коснулся языком ее чувствительного бутона. Изабель выгнулась на скамейке дугой, но он крепко удерживал ее. Взяв губами самую чувствительную ее часть, он посасывал ее, дразня быстрыми движениями языка. Она могла потерять связь с реальностью уже только от этого удовольствия, но заслуживала большего, как считал Фэллон. У нее должно быть все. Не говоря уже о том, что он хотел почувствовать ее всю, заставить ее сойти с ума от него. Он подождал мгновение, всего один удар сердца, и, когда она расслабилась, проник в нее, увлекая ее ближе к краю ее собственного желания. Влажная, прекрасная и дикая в своей непосредственности, она стала подталкивать его голову рукой, требуя большего, и он был в восторге от нее.

Лаская языком и губами ее самое сокровенное и отзывчивое место, он осторожным толчком вонзил пальцы глубоко внутрь нее и поднял глаза, чтобы увидеть, как меняется выражение ее лица. Голова Изабель откинулась назад, и она испустила крик, который, наверное, был слышен во всем Лондоне.

Он остановился, только когда она начала вся дрожать. Фэллон положил бы к ее ногам все что угодно во всем мире. В груди у него поднялась волна гордости оттого, что он доставил ей такое удовольствие, и он еще раз провел руками по ее телу.

Поднявшись с покрытого мхом камня, Фэллон сел на скамью рядом с ней и положил ее обнаженные ноги себе на колени. Обняв ее и крепко прижав к себе, он прислушивался к сумасшедшему биению девичьего сердца, наслаждаясь каждым содроганием ее тела, когда она возвращалась с пика удовольствия, на который он вознес ее. Наконец Изабель положила голову ему на плечо и еще теснее прильнула к нему, а он крепче обнял ее.

Его прекрасная Изабель…

Нет слов, которые могли бы описать то, что он чувствовал к ней в этот момент. Весь сад сверкал в прохладном лунном свете этой волшебной ночи. Она принадлежала ему, он принадлежал ей, и ничто не могло порушить чары, связавшие их.

Спустя некоторое время легкий ветерок зашуршал в листве, но все, что он слышал сейчас, – лишь биение своего сердца. Он не мог бы сказать, как долго просидел так, держа Изабель на руках, но все равно недостаточно, как ему показалось. Впервые за многие годы он не спешил по делам. Сегодня им не мешала никакая работа, ни встречи, на которые нужно спешить, ничего. Он прижал ее к себе, не желая отпускать. Если бы он был честен – а у него с этим явно были проблемы, – ему пришлось бы признать, что он вообще не хочет видеть, как она уходит. Но было невозможно думать, что он может сохранить Изабель в своей жизни навсегда. Даже если бы он мог найти баланс между своей работой и браком, в его жизни было так много, чего она не знает…