Порочный Принц

Но сейчас я это сделаю, потому что надеюсь, что к тому времени, когда ты закончишь читать это письмо, ты сможешь понять, что не все люди одинаково справляются с болью.

Ты выходишь на люди. Я прячусь.

Для меня боль началась, когда я родилась дочерью проститутки. Мы с Ноксом умоляли ее отправить нас в школу, но она едва позволяла нам. Все, о чем заботилась наша мама, это наркотики и деньги, чтобы достать эти наркотики.

Она раздвигала ноги для любого, лишь бы получить следующую дозу героина. Ей было все равно, что мы все слышали или что мы прятались, чтобы не мешать мужчинам, которые выходили из ее комнаты.

Со временем у нее появились клиенты, которых интересовала не ее киска, а голые дети.

Или, скорее, один клиент.

Он приходил в ночи, когда мы спали, и заставлял нас раздеваться. Когда Нокс плакал, она била его и говорила, что либо мы делаем, как велено, либо не идём в школу.

Так что мы делали это.

Мы снимали одежду и стояли в темноте, пока этот мужчина издавал звуки мастурбации.

Конечно, тогда я ничего не знала об этом факте. Я была так наивна, что сказала Ноксу, что, может, ему больно. Мой брат велел мне заткнуться, потому что он понял, что происходит, раньше, чем я смогла. Его невинность была украдена раньше, чем моя.

Затем этот клиент исчез, и на этом все закончилось. Я думала, что все закончено.

Я ошибалась.

Однажды ночью я спала и почувствовала что-то мокрое и горячее на своей одежде.

Утром я в слезах пошла к маме, умоляя ее помочь мне. Она просто вымыла меня и сказала, чтобы я не двигалась и не плакала. Если бы я заплакала, она бы вышвырнула меня и Нокса вон, чтобы этот человек взял с собой.

В тот день я перестала плакать.

С тех пор я не плакала.

На вторую ночь его грязь была по всей моей обнаженной коже.

Потом это было у меня на лице.

Я никогда не разговаривала в те ночи. Я была неподвижной, пока он не заканчивал. Я была неподвижной, пока не почувствовала его горячую жидкость, потому что это означало, что все кончено.

Нокс нашел меня однажды ночью, когда мужчина пробирался к тому месту, где я спала. Он ударил его по голове, взял меня за руку, и мы побежали.

Мы не переставали бежать по улицам.

Мы бежали, чтобы ни мама, ни этот мужчина, ни люди, которые с ней работали, не смогли нас найти.

Но я не плакала, даже когда мать Эльзы заперла нас в своем подвале. По крайней мере, она не прикасалась к нам, а когда прикасалась, то однажды порезала колени, чтобы мы были похожи на ее сына.

По крайней мере, в том подвале мы были далеко от мамы и того мужчины.