Порочный рокер

Деви продолжала говорить, что мне не нужно беспокоиться об этом, что она справится, что мы даже можем нанять пиарщика, дабы разобраться с этим. У меня это даже в голове не укладывалось. Я просто продолжала прокручивать в голове последние несколько месяцев своей жизни в мучительных подробностях. Каждый волнующий, удивительный, сногсшибательный момент. Даже те, которые заставили некоторых папарацци поверить, что я какая-то шлюха.

И все, что я сказала Джесси, когда уходила от него… повторялось снова и снова.

Я чувствовала себя ошеломленной, испуганной и эмоционально выжатой.

Но в то же время я начинала злиться. Безумно.

Потому что от моего внимания не ускользнуло, что вся эта сенсационная история не имела под собой никаких оснований, кроме того факта, что я целовалась с другим парнем, в то время как должна была быть девушкой Джесси, о чем свидетельствует компрометирующая фотография, которую кто-то слил. Не важно, что Джош целовал меня. Судя по этой фотографии, именно я воплощала сам грех.

И я догадывалась, чьих это рук дело.

– Так мне пойти поговорить с ним или как? – спросила я у Деви, по меньшей мере, в десятый раз.

– Да, черт возьми, иди и поговори с ним.

– Не с ним. Я имею в виду Джоша.

Деви раздраженно вздохнула, уже в десятый раз.

– Да пошел он. Зачем тебе тратить еще время на этого подонка?

– Не знаю. Поставить точку или что-то в этом роде? Сказать ему, чтобы он отвалил раз и навсегда?

– Ради чего? Что бы ты ни сказала, до него никогда не дойдет. Ты просто должна это принять. Этот парень – заносчивый мерзавец, и всегда им будет. Лучше оставь его в прошлом, насовсем, детка.

– Я знаю, но…

– Черт возьми, нет! – Деви развернулась на стуле и крикнула через бар моей сестре, которая готовила эспрессо на другом конце стойки. – Выключи этот героин для обнажения вагин.

Играла «Dirty Like Me», оригинальная версия Dirty. При обычных обстоятельствах я бы от души посмеялась над описанием песни Деви, которое было прямо в яблочко, но в тот момент я находилась гораздо ближе к слезам, чем к смеху. И все же махнула Бекки, чтобы она отошла от док-станции для iPod.

– Нет. Пусть играет.

Потому что я любила эту песню.

Она, пожалуй, лучшее из репертуара Dirty. Их самая известная песня. Их величайший хит за всю историю.

Наверное, она – последнее, что мне хотелось сейчас услышать, но она классная. И я ничего не могла поделать со своей любовью.

И все, что я сейчас чувствовала, эта песня в значительной степени воспроизвела сама. Я едва могла дышать, слушая ее; каждое слово, каждый скрежещущий аккорд гитары Джесси отдавались в моем сердце.

Это была не совсем песня о любви, и не о расставании, и не о слиянии душ и тел, а своего рода синтез всех трех элементов, наполненный кровью, сердцем и душой. Своего рода музыкальная ненависть, обернутая в нежнейшее любовное письмо.

Обнажая плоть и кости, мы обнажаем изнанку похоти, потребности и глубинного желания. Вот что написал об этом один из критиков, и эти слова глубоко засели во мне.

Другой назвал ее Гимном совершенного греха.

И они оба были правы. Потому что глубоко под этой завесой похоти, нужды и желания таилась такая душевная боль, что у меня забегали мурашки.

Когда я слушала эту песню, мне казалось, что мое ноющее сердце распахнуто настежь; оно обнажено и выставлено на всеобщее обозрение. Как рана, которой так и не удавалось никак затянуться, потому что при каждой ее попытке залечиться я бередила ее, пока она не начинала кровоточить… и так по кругу.

Я поняла, что плачу, только когда по моим щекам потекли слезы, которые настолько затуманили зрение, что я не могла разглядеть Деви прямо перед собой.

– О, милая, – сказала она, едва различимая за пеленой слез. – Нужно ее выключить.

– Нет, – выдавила я, вытирая слезы. Слава богу, что я в темных очках. – Просто пусть играет.

Я так давно не плакала, что уже и забыла о том, каково это.

Больше двух лет.

И теперь слезы, которые я сдерживала с того ужасного дня, когда стояла у алтаря в одиночестве, наконец-то пролились. Я никогда не плакала из-за этого. Ни в тот день, ни в любой другой день после этого.

Ни разу.

Боль, которую я чувствовала из-за того, что меня бросил Джош, ничто по сравнению с нынешними страданиями.

Терзание сердца в замедленной съемке.

Почему я думала, что смогу просто уйти? Как будто от этого стало бы лучше? Как будто я могла каким-то волшебным образом избежать боли, когда мое сердце уже было занято?

Нет. Все слишком серьезно. Джесси слишком глубоко засел в моей душе.

Пока он не ворвался в мою жизнь, в мою постель, в мое сердце, я и не думала, что вновь захочу того, о чем уже даже не фантазировала. Этот мужчина был в моей голове, в крови и под кожей.

– Ты была права, Дев. Я жила так, словно меня нельзя полюбить. Я по уши влюблена в Джесси, но, боюсь, он не сможет ответить мне взаимностью, потому что я не создана для любви или что-то в этом роде.