Порочный рокер

– Я иногда готовил для нас с сестрой, когда наша мама была на работе, что происходило… всегда, – сказал я, возвращаясь к омлету. – Поверь мне, я пытался уговорить ее готовить, но ей было всего шесть, так что, если мы хотели питаться не одними тостами и, возможно, макаронами с сыром, бо́льшая часть готовки была на мне. Я поковырял бекон, отделяя несколько слипшихся полосок. – Насколько хрустящим он тебе нравится?

– Если под хрустящим ты подразумеваешь подгоревший, то да, пожалуйста. И кстати, не подумай, что я не ценю твой кулинарный жест… Но ты все-таки расскажешь мне, что здесь делаешь? И не говори, что готовишь мне завтрак.

– Я здесь, чтобы узнать твой ответ о туре.

– Я дала тебе свой ответ.

Я сосредоточился на ее сине-зеленых глазах.

– Ты подарила мне годовой запас жевательной резинки с корицей и послала.

– Я не посылала тебя.

– Читаю между строк. – Я открыл контейнер с сыром, который предварительно натер, и высыпал его поверх омлета, убавив огонь. – Предполагаю, что ты любишь тройной сыр в омлете, как и в пицце?

– Правильно предполагаешь.

– Ну, дела, – пробормотал я. – Девчонки, должно быть, ненавидят тебя.

– Что?

– Ты ешь как очень крупный мужчина, а тело у тебя как у подростка. – Я отправил в рот немного тертого чеддера. – У тебя потрясная грудь. – Я медленно оглядел ее, наслаждаясь тем, как она заерзала на стуле. – И бедра, – добавил я. – И невероятная задница.

Она покачала головой, словно пытаясь отогнать от себя эту чушь.

– Не представляю, что на это сказать.

– Скажи, что поедешь со мной в тур.

Она снова прикусила губу. Затем поправила очки, что было чертовски мило.

– Честно говоря, Джесси, вряд ли я скажу такое.

Проклятие. На самом деле это не тот ответ, за которым я пришел.

Но это было далеко не все.

– Потому что не хочешь, – спросил я, начиная переворачивать бекон, – или потому что боишься?

Кэти скрестила руки на груди и испепеляюще посмотрела на меня.

– Ты сказал, что если я решу не ехать в тур, ты оставишь меня в покое.

– Это было до того, как ты улизнула ночью, как какой-то вор.

– Было утро, всходило солнце, и я ничего не украла.

– Это круто. Если ты боишься, что не сможешь удержаться от того, чтобы не делать мне мозги, когда мы весь день будем смотреть друг другу в глаза перед камерами, просто скажи об этом.

– Я уверена, что смогу сопротивляться этому желанию.

Я не уверен, но если она хотела, чтобы все было именно так…

Дело в том, что я смотрел клип. Много раз. И пришел к довольно интересному выводу. Не то чтобы Кэти была сильна в притворстве. Дело в том, что она вовсе не притворялась. Все было по-настоящему. Каждый вырвавшийся вздох, каждое движение. Кэти была искренней каждый раз, когда ее ногти впивались в мою плоть, или она прикусывала губу, или у нее перехватывало дыхание; каждый раз, когда ее зрачки расширялись так сильно, будто она была под кайфом, и каждый раз, когда она опускалась на меня, в ее глазах не было обмана.

Было не так уж сложно притворяться, что она во мне тоже что-то разжигала. Даже в своей разномастной пижаме и с растрепанными волосами, она возбуждала меня.

Так что, возможно, на самом деле мы притворялись, что не хотим друг друга. Я бы сделал все, что в моих силах, если бы она возжелала меня. И если мне придется сдерживаться, когда мы остаемся наедине, что ж, так тому и быть.

Я все равно хотел, чтобы она поехала в тур. Он слишком важен для меня.

Она прикусила пухлую розовую нижнюю губу.

– Ты можешь ответить мне на один вопрос?

– Задавай любой.

– Почему я?

– Потому что ты понравилась фанатам, – сказал я. А затем добавил: – И я тебе доверяю.

– Ты меня даже не знаешь.

– Я знаю достаточно.

Она посмотрела на меня поверх очков, как не одобряющая мое поведение библиотекарша. Весьма горячая библиотекарша.

– Ты знаешь, какую я люблю пиццу.

– Браки строились и на меньшем.

– За этим следовали разводы.

– Я знаю, что ты принимаешь таблетки, – сказал я, и в этот момент зазвонил телефон. Кэти открыла рот от удивления. – Ты проболталась мне вчера. Сказала, что не можешь остаться в отеле, потому что обычно принимаешь их первым делом с утра, а у тебя их с собой нет.

Кэти закрыла лицо руками.

– О боже мой.

– Теперь все возвращается, да?

Я разложил еду по тарелкам, пока она брала трубку и открывала Джуду. Затем я подошел к двери, забрал у него кофе для Кэти и помахал ему, чтобы тот уходил. Джуд только улыбнулся во весь рот, чего, черт возьми, никогда не делал.

Я захлопнул дверь, прежде чем он успел что-либо сказать, и вернулся на кухню, где Кэти опасливо ела свой омлет.

– Действительно, вкусно, – сказала она. Затем ее глаза сузились, когда мы встретились взглядами. – Итак, что еще ты узнал обо мне, пока я была пьяна и беззащитна?

Я пододвинул стул и присоединился к ней у барной стойки.

– Да ничего толком. Просто тебе нравится прижиматься ко мне. – Она сильно покраснела, и я решил оставить ее в покое. – В любом случае я уже узнал все, что мне нужно было знать.

– Например?

– Стандартный набор. Судимость, проверка биографии, знакомые.

Кэти начала смеяться, но потом поняла, что я говорю серьезно.

– Правда?

– Я навел о тебе справки.