Порочный рокер

До этого я понял, что она запала на меня. Но, вот черт. Никогда бы не подумал, что застану женщину, ублажающую себя между ужином и выпивкой. Если бы только у меня было время что-то с этим сделать прямо сейчас. Но она, в общем-то, не просила меня присоединиться. Она просто сидела и выглядела чертовски смущенной, в то время как я стоял и чувствовал себя полным идиотом из-за того, что вломился. Может, мне стоило постучать? В дверь своего собственного номера?

Я вспыхнул, как гребаный школьник, и мой член затвердел, когда я вспомнил об этом. Я все еще видел Кэти, лежащую на спине на кровати, ее щеки порозовели, темные волосы прилипли к шее, все еще влажные от пота после наших поцелуев. Ее обнаженные сиськи приветствовали меня, когда она пыталась прикрыться подушкой, цепляясь за нее, как за гребаный спасательный круг.

Она отшвырнула вибратор, как будто он загорелся, и, черт возьми, да, я поднял его. Я держал в руке эту маленькую розовую штучку, пока стоял и смотрел на Кэти, чувствуя, как кровь приливает к моему члену. Я включил его. Вибрация была сильной, и я почувствовал ее запах. Вишнево‐ванильный солнечный свет и чистый секс.

К тому времени как я оторвался от воспоминаний, у меня был стояк, граничащий с болью. Вся сдерживаемая похоть от каждого поцелуя, который у нас был с начала тура, отдавалась болью в каждом толчке крови по венам. Я хотел трахать ее до беспамятства каждый гребаный день.

Но я все еще не сделал этого.

Главным образом потому, что девушка вела себя странно. Каждую ночь, когда я ложился в постель, она уже спала. И больше шанса мне не выпадало.

Восточное побережье было охвачено безумным циклоном концертов, интервью, выступлений, подписаний контрактов. Тур проходил просто офигенно, а альбом продавался лучше, чем мне когда-либо мечталось, но я с трудом мог держать себя в руках. Я был так занят, что половину времени даже не знал, который час, или в каком городе мы находимся, или в какой мы вообще части света. Джуд и Мик в значительной степени поддерживали меня в тонусе. У Dirty было огромное количество поклонников на востоке, и я хотел увидеть каждого гребаного фаната, пока был здесь. Именно это я сказал Броуди, когда команда собиралась сделать заказ.

Но где-то в округе Колумбия я начал сожалеть о таком бешеном темпе… как раз в тот момент, когда я осознал, что Кэти отдаляется от меня. По какой-то причине, казалось, она больше не участвует в игре.

Ее тело было совсем другим. Она делала свою работу, и делала ее хорошо. Она играла свою роль на все сто и выглядела при этом потрясающе. Судя по всему, она по-прежнему была без ума от меня. Моя преданная подруга зависала за кулисами, держа меня за руку на каждом мероприятии, сражалась со мной языком в каждом темном ночном клубе, куда мы заходили. Когда бы я ни захотел – на публике – она была рядом, теплая и готовая показать себя. Но она что-то скрывала… сдерживалась, и я понятия не имел почему.

Девушка делала все, о чем я ее просил, и можно было подумать, что мне этого будет достаточно. Очевидно, это было не так.

Я оглядел сидящих за столом, но моей, так называемой, подружки нигде не было видно.

Поправка. Ее определенно можно было увидеть. Каждый человек в этом чертовом заведении мог видеть, как она стояла у барной стойки, а ее короткая юбка задралась до кремово‐белых бедер, когда она наклонилась, чтобы привлечь внимание бармена. Она стояла между Пеппером, разговаривающим с незнакомым парнем по другую сторону от него, и каким-то случайным придурком с ирокезом, который пялился на ее задницу. Пока я наблюдал, ирокез наклонился и якобы случайно столкнулся с ней плечом. Затем завязался разговор, и он угостил ее выпивкой.

Я опрокинул в себя несколько шотов бурбона, позволяя ликеру разогреть мою кровь.

Я наблюдал, как ирокез отпустил какую-то блестящую шутку. Я знал, что шутка оказалась блестящей, потому что Кэти рассмеялась. Кэти рассмеялась искренне, запрокинув голову, обнажив идеальные маленькие белые зубки, ее щеки порозовели, а глаза засверкали от гребаного восторга. Этот парень был чертовым комиком или что-то в этом роде, потому что я уже несколько дней не видел, чтобы она так смеялась.

И, черт возьми, не мог этого вынести.

Я не разобрал ни слова из того, что кричали Мик, Раф или кто-то еще по обе стороны от меня, или что говорили остальные за нашим столиком, – а за нашим столиком было чертовски шумно. Все, что я слышал, – это смех, звенящий у меня в голове подобно фантазии, потому что на самом деле я не мог его расслышать из-за шума клуба и тяжелой версии песни The Weeknd Can’t Feel My Face, которая отдавалась в стенах и заставляла бедра Кэти покачиваться в этой крошечной юбке.