Порода. The breed

Ричард все улыбался. Мне показалось, что он с удовольствием репетирует семейную жизнь: явление первое – молодая пара в супермаркете. Вдруг я вспомнила, что все это – блестящие тележки с красными ручками, ряды полок, яркие пакеты, мужчина рядом, ощущение довольства, солнце, немного душно – все это уже когда-то было. Ну что ж, обычное d'eja vu. Случается, когда устаешь от напряжения. Спокойно. Все в порядке. Ты ведь собираешься тут жить – вот и привыкай. Так и должно быть. Я обернулась. Округлый розоватый бок крупной рыбы, весь в фиолетовых пятнах нежнейшего тона, поднялся и опустился. Верно, то был последний вздох. Рядом с ней дрогнуло щупальце осьминога, свилось в тугое кольцо, расправилось и затихло. Я отвернулась и догнала Ричарда.

Солнце на улице сияло так, что темнело в глазах. Но Мэй легко удалось обнаружить Гарольда – он махал нам рукой от мерседеса, к которому мы и причалили груженые телеги. Шофер погрузил и увез покупки, а мы снова уселись в красную гоночную.

- Куда? – спросил Ричард. – Что сначала – ланч или Джулия?

- Ланч, конечно, - приказала Мэй. – Ричард, дорогой, давай поедем в то чудесное кафе на речке – ну, то, что с утками.

- Анна, вы любите жареную утку?

- Да нет, - засмеялась Мэй, - утки там плавают под мостиками, а кафе на такой платформе, прямо на воде. Помнишь?

Ричард вспомнил, и через несколько минут мы сидели за столиком под полотняным зонтом, вокруг нас плескалась зеленая вода крошечной речушки, а ивы склонялись над ней так низко, что серые утки появлялись из-за них со своими выводками, словно из-за кулис провинциального театра. Ланч начался с неизменного белого вина.

- В этом месте я всегда думаю о любви, - печально сказала Мэй, поднося к губам высокий бокал. Она улыбалась. Дымок ее сигареты не спешил рассеиваться и кольцами плыл над водой. – Ну, теперь мне остались только собаки. Буду думать о маленькой Кильде. Ах, как она была хороша вчера в Блэкпуле! Если постараться, из нее выйдет вторая Опра.

Ричард не курил и серьезно смотрел на утку, выплывавшую из-под мостков. За ней следовала вереница желто-коричневых пуховых шариков.

- Вы так же любите собак, Анна? Так же, как Мэй? – спросил он.

- Совсем не так, - вырвалось у меня. – Люблю, но не так.

- Анна! Неужели! Неожиданное признание, - заметила Мэй и взглянула на меня подозрительно. Ричард засмеялся. Мэй широко раскрыла глаза, глубоко затянулась и с силой выдохнула дым, выражая ужас и возмущение.

- Попробую объяснить, - сказала я. - Я их люблю ... как зверей. И как друзей.

- Ну и я так же, - удивилась Мэй. – А как еще?

- Я, пожалуй, могла бы описать разницу, но боюсь вас утомить, - решилась я, хотя знала нелюбовь англичан к отвлеченным рассуждениям за столом. Мэй и Ричард немедленно отозвались так, как следовало. И конечно, пришлось продолжать.

- Вчера на выставке я видела поразительные вещи. Там ведь было несколько тысяч собак, правда, Мэй?

- Ну да.

- Но совершенно не было слышно лая. Они у вас вообще не лают. У вас в Англии собаки вовсе не животные.

- Ну, Анна, это слишком. Кто же они тогда?

- У вас собаки – символы социальных отношений. Это идеи, а не звери.

Мэй расхохоталась:

- Анна, я знаю, что ты образованная девушка, но это уж слишком. Какая чепуха! Мы же их и правда любим! И заботимся о своих животных, это норма.

- Да не животные это! Это какая-то демонстрация дружелюбия и толерантности! Ведь настоящие собаки вовсе не такие. Они рычат, лают на чужих, кусаются. Любя хозяина, они ему верны и могут умереть от тоски. И готовы его защитить – зубами! Но ведь это тоже норма – для собак. А у вас за это сразу усыпляют.

. - Ах, Анна! Как забавно! Все это так интересно, - пропела Мэй, против моих ожиданий тоже развеселившись. – Ну давай, расскажи еще!

- А мы не опоздаем к Джулии? На ипподром? – спохватилась я. В тени раскрытого зонтика было так покойно, и речушка так мирно журчала под мостками, что время вело себя странно – то ли уносилось вместе с водой, то ли запутывалось и дремало в ветвях ивы.

- О, Джулия! – Мэй поднесла поближе к глазам часы на обветренном запястье. – Успеем.

- Мэй, - сказала я. – Но ведь кто не умеет ненавидеть – тот и любить по-настоящему не сможет. Все остальное просто сказки. Психологически недостоверные мифы. Правда? Ах, ну, не огорчайся. Не думай, что я серьезно. Чепуха все это. Спасибо за ланч, Ричард. Улитки были замечательные! А можно бросить уткам немного хлеба?

Мы поднялись и покинули это кафе под ивами. День потемнел. Собирался дождь.