Порода. The breed

- Ну, ладно. На месте разберемся, кто от кого зависит. Денег-то хватит. Еще неизвестно, у кого их больше, - в Валерином голосе послышались ноты задетого самолюбия. - Тогда я для начала в гостинице остановлюсь. Мне тут одну порекомендовали, какая подешевле. Позвоню тебе, как приеду, и - давай.

- Что - “давай”?

- Как это что?! Приезжай послезавтра утром - или я сам к тебе приеду. Потом сразу поедем к твоей Пам в этот, как его... Нотинхер, что ли? У нас же все обговорено, разве нет?

- Да. Только меня вечером завтра дома не будет.

- Анькя-е, ты это... Э… Не шали. Ты что? Как это тебя дома не будет?!

- Очень просто, - сказала я с вызовом. - Так и не будет. Я завтра вечером приглашена в ресторан.

- Ага. Так. В ресторан, значит. Мы, значит, по ресторанам начали ходить. Жизнь прожигать. Нет чтоб делом заниматься. Интеллигенты хреновы. В какой-такой ресторан?!

- В Жокейский клуб.

- Ладно, Анька, пора базар заканчивать. Надоела вся эта лабуда. В общем, я завтра вечером приезжаю, и давай ко мне послезавтра утром в Лондон. Дело надо делать. Замётано. Завтра вечером дома сиди, жди звонка. Ну, до связи. Приятных кошмаров. - Тут запели провода и зазвенел голос телефонистки. Конец.

Я обернулась к Мэй. Она небрежно гладила одну из борзых – ту, что только что осторожно вошла в комнату и робко приблизилась к хозяйке. Две старшие суки томно раскинулись, пребывая в нирване сытости и уюта голубой гостиной, – знаменитая Лимонная Водка на сизом диване, красно-пегая Опра – в глубоком бархатном кресле. Громадного роста борзой кобель по имени Бонни Принц Чарли жрал печенье из вазы, роняя крошки и грубо чавкая. Ваза медленно, но верно приближалась к краю стола. Через окно в нее заглядывал павлин, явно обеспокоенный судьбой печенья и крошек. Мэй игнорировала и то и другое.

- Анна, что ты думаешь об этой младшей - Кильде? - спросила она, оглаживая бока тоненькой борзой своими обветренными руками. Сапфиры в кольцах синими искрами проблескивали сквозь бедноватую псовину стеснительной и, видимо, нервной сучонки. - По-моему, это просто гадкий утенок. Вырастет из нее что-нибудь стоящее? Американских кровей, как Бонни и Скай, но… Isn’t she rather plain? ¹

Маленькая борзая, как бы нехотя перенося ласки, вежливо отворачивала свою точеную сухую головку от красноватой руки хозяйки и недоверчиво косилась черным выпуклым глазом на вторую младшую суку – свою сестру-однопометницу Скай. Как и Бонни Принц Чарли, Скай была роскошно одета длинной атласной псовиной, чрезмерно велика ростом, а главное – заметно сыра и груба. Но и сильна. Бонни и Скай, на взгляд русского борзятника

еще и жирные, перекормленные, воплощали американскую мечту о псовой собаке представительского класса.

Черно-атласная Скай лениво поднялась с персидского коврика у камина, презрительно глянула на свою сестру-заморыша и, не удостаивая ее больше вниманием, предпочла присоединиться к брату. Печенья оставалось еще много. Ваза поехала в другую сторону и остановилась посередине стола. Павлин разочарованно отошел от окна.

- М-м-м…, - протянула я, стараясь подобрать верные слова. – Мэй, дорогая, сказать по правде, Кильда мне нравится больше всех. Я думаю, она будет не хуже Водки.

По изменившемуся лицу Мэй я поняла, что слова оказались не те. Я сделала по крайней мере две ошибки.

Во-первых, в глазах обладательницы Водки статус этой собаки был априори настолько высок, что назвать рядом с ее именем любое другое оказалось не просто дерзостью - оскорблением. Из всех борзых одну только Лимонную Водку Мэй любовно титуловала “Born in the Purple” – Порфирородная. Ироническая улыбка при этом именовании отнюдь не скрывала гордости. Такова английская манера – чем выше ценишь то, что имеешь, тем насмешливей об этом говоришь. Но этот первый ляпсус мне легко простили – по доброте душевной Мэй оценила его как обыкновенное недомыслие.

Во-вторых, что гораздо серьезней, я напрасно разволновала свою приятельницу. До сих пор она была вполне уверена в том, что выгодно вложила деньги и не напрасно возлагает надежды на своих американизированных любимцев – роскошного Бонни и красавицу Скай. И тут приезжает русская (а значит, по праву крови непререкаемый авторитет в русской породе) – и что же?! Вдруг обнаруживается, что щенок-заморыш, взятый бесплатно и только из жалости, просто заодно с рослыми атласными красавцами, щенок, предназначенный всю жизнь сидеть дома и лишь составлять компанию будущим знаменитым шоу-победителям, - именно этот щенок понравился больше всех! Как?! Почему?? Покой Мэй был нарушен. И тем не менее, демонстрируя саксонскую стойкость, она легко рассмеялась:

- Well, dear, you can’t be serious. ¹Я тоже ее очень люблю, мою маленькую Кильду. Я дала ей второе имя, домашнее – Mouse. Oh, Mousie dear, I love you so much – so much! ²– и Мэй припала лицом к слишком длинной шее маленькой борзой. Собака деликатно отстранялась, осторожно переставляя свои сухие и сильные ножки и наблюдая, как Бонни и Скай облизывают пустую вазу.

– Анна, а как это будет по-русски? Mouse? Я хочу звать мою обожаемую собачку русским именем!