Порог греха

На страницах «Лесогорского вестника» стали появляться материалы, рассказывающие о похождениях террориста, прячущегося за псевдонимом Рысь. Алесь написал письмо редактору Служакову, в котором излагал причины борьбы таким способом. В ответ газета напечатала большую – на разворот – статью о Рыси с домыслами, подтасовками фактов, измышлениями. Алесь отправил второе письмо с требованием опубликовать его, напечатать опровержение, памятуя народное «с волками – по волчьи»: «Служите истине, господин редактор!» Александр Служаков разразился статьей под названием «Террором нас не запугать». Алесь послал ему письмо с единственной фразой: «Вы сделали выбор!»

В около одиннадцати часов вечера на пульт дежурного по Центральному отделу внутренних дел Лесогорска поступил телефонный звонок: «Говорит Рысь. На складе бумажной продукции редакции газеты «Лесогорский вестник» заложена бомба. Взрыв через три часа. Не рекомендую вызывать сапёров. Управление взрывом дистанционное. Вы меня хорошо поняли?

– Так точно, – по-военному ответил дежурный и даже встал со своего места. Этот командирский голос ему уже приходилось слышать, он не имел ничего общего с происками хулиганов.

– Сообщите начальнику. Оцените место взрыва. Мне не нужны жертвы. Выполняйте! Время пошло!

– Слушаюсь!

Обливаясь потом, дежурный нажал кнопку экстренной телефонной связи с начальником милиции.

Телефонный звонок прозвучал и в квартире редактора газеты Служакова:

– Сегодня взлетит на воздух склад вашей газеты. Это моё последнее предупреждение. Вы должны уволиться. Причину объясните губернатору. Если не прекратятся помойные публикации в мой адрес, будет взорвано здание редакции. В моих возможностях вы, полагаю, не сомневаетесь!

Уже через час милиция плотным кольцом оцепила здание склада. Из близлежащих домов были эвакуированы все жители. В два часа ночи полыхнуло пламя.

Через неделю в выходных данных «Лесогорского вестника» означилась фамилия исполняющего обязанности редактора. Вскоре Служаков вместе с семьёй навсегда уехал из города. Информацию о криминальных происшествиях газета публиковать продолжала, но Рысь в них больше никогда не упоминался.

В конце февраля Алесь покинул Лесогорск. Долетел до Осикты самолётом. Потом по опробованному пути на лыжах добрался до Буркачана.

Был глубокий вечер. Тихая и светлая печаль качалась над заснеженной тайгой. Алесь взял аккордеон, который привёз ещё на губенраторском вертолёте, предчувствуя минуты одиночества, и вышел на «балкон», чего никогда не делал. Играл он всегда только в помещении. А тут словно кто-то потянул его на открытый морозный воздух: и тихо было, как перед ненастьем, и дышалось легко.

Аккордеон, как показывала жизнь, тоже можно было причислить к виду оружия. В Афгане он спас Алесю жизнь. После третьего неудачного побега из плена, его и четырёх товарищей по несчастью доставили в полевой лагерь моджахедов. Несколько часов назад они разгромили автомобильную колонну шурави, захватили хорошие трофеи: боеприпасы, продовольствие, обмундирование. Всё это было сложено посреди лагеря. На штабеле ящиков красовался инструмент – отрада чьей-то солдатской души, улетевшей в знойное афганское небо.

Бойцов подвели к главному моджахеду. Он сидел в халате на ковре со скрещёнными ногами, пил красное вино, которое ему подливала в расписную узорами пиалу из графина с длинным горлышком совсем юная девочка. Она не поднимала глаз, видимо, боялась смотреть на окровавленных, едва стоящих на ногах шурави.

«Кто они?» – спросил Хан (как сразу же про себя окрестил его Алесь) подошедшего к нему моджахеда. «Они плохо работают и постоянно убегают». «Шакалы, – сказал хан, – их надо расстрелять. Что они хотели бы попросить перед смертью?» Моджахед перевёл, но бойцы и так поняли: за годы плена они неплохо изучили язык врага. «Дайте поесть», – попросил один из бойцов. Хану это понравилось. Чаще всего пленники молили о пощаде. Он шепнул что-то наклонившейся к нему девочке. Она убежала в глубину лагеря. Через несколько минут вернулась в сопровождении пятерых вооружённых моджахедов. Каждый из них держал в руках по две пиалы: одну пустую, другую – наполненную ароматным пловом. В пустые пиалы девочка налила вино. «Спасибо, милая, – поблагодарил Алесь на её родном языке, – пусть Аллах даст тебе хорошего мужа». Девочка на миг вскинула на него чёрные, наполненные страхом и состраданием глаза.

Бойцы выпили вино. Не пережёвывая, проглотили плов. Повеселели. «Спасибо», – поблагодарил Алесь, приложив руки к сердцу и поклонившись. Это тоже понравилось хану. «Может и у тебя есть просьба?» «Есть». «Говори!» «Поиграть на аккордеоне», – Алесь показал в сторону ящиков, на которых поблёскивал перламутром инструмент. Хан кивнул. Алесь заиграл полонез Огинского. Хан слушал, подперев голову рукой. Явно ранее незнакомая мелодия понравилась ему. «Ещё», – кивнул он головой. Алесь, уже хорошо разогревшимися пальцами, рванул зажигательную «Карусель» Фоссена.