Порог резистентности (СИ)

Снегожорки перли неутомимо и целеустремленно. Глубокие колеи тянулись к горизонту, разрезая сверкающую целину. Бронированные тела волнообразно сокращались, тупорылые морды вспарывали снег. Они похожи на воплощение смерти, подумал Тимур. Бездумные машины, созданные природой с единственной целью – убивать. Уму непостижимо, как из такой мерзости могут возникать создания, превыше всего на свете ценящие жизнь в любом проявлении.

За несколько месяцев тесного общения он успел оценить инсектоидов, оказавшихся не только разумными, но и вполне сговорчивыми. Нзунге быстро сообразили, что лучше дружить с людьми против снеговиков, чем враждовать. Несколько погибших бабочек списали со счетов, снегожорок тоже простили. Выдали людям огромный массив информации об аутерах, предоставили свои лаборатории. Без помощи подземных обитателей Фригории разработать простой, но в то же время дерзкий план побега было бы не под силу.

Временами накатывала легкая дурнота, вызванная непрерывной качкой. Зимний мороз яростно вгрызался в ткань спецухи, царапал затемненное стекло маски – и отступал, обиженно потрескивая. Тимур в сотый раз поправил капюшон – постоянно казалось, что осталась незаметная щелочка, через которую стужа вот-вот доберется до тела. Не зря говорят: к хорошему быстро привыкаешь. Всего-то ничего под землей провел бывший каторжник Жмур, а уже успел совершенно забыть эту жуть – поверхность Фригории. Что уж говорить об остальных.

Риф начал чудить, как только они выбрались в схваченные льдом лабиринты. С ним случилась форменная истерика, он наотрез отказался выходить на поверхность, умолял оставить его под землей. Слон парой оплеух привел ошалевшего ксенобиолога в чувство и насильно выволок наружу, в слепящую белизну. Свет, а главное безграничное пространство, наполненное обжигающей вьюгой, навалились сразу со всех сторон. Рада обмякла и сползла со снегожорки в снег. Тимура и самого замутило, слоистое белое небо бешено заплясало перед глазами. Он ухватился покрепче за снегожоркину чешую. Риф, шатаясь точно пьяный, бросился на помощь своей женщине, закудахтал над ней, засуетился. У Тимура сжалось сердце то ли от ревности, то ли от острого чувства одиночества. Вспомнилась нелюбимая Мага, которая больше всего боялась стать для него обузой, поэтому, как боевой товарищ, делала все наравне и даже больше.

Даже Слона небо свалило с ног после долгих месяцев заключения в подземелье. Громила блевал на снег, стоя на четвереньках. Дрессированные снегожорки тревожно верещали, но на людей не бросались, хотя их повелительница была в отключке.

Пришлось выждать с полчаса, пока все не пришли в себя. К тому времени легкая летняя вьюга улеглась, и далеко впереди люди увидели темные пятна на белоснежной равнине – каторжные бараки.

Тимур бросил взгляд направо и усмехнулся. Теперь Слон, взгромоздившийся на "свою" снегожорку, был абсолютно счастлив. Он во всю силу легких орал нечленораздельно-матерные песни, размахивал зажатой в руке маской, подставляя лицо встречному ветру, и только что не подпрыгивал от восторга, как ребенок, впервые оседлавший велосипед. Идея триумфального возвращения на каторгу верхом на гигантских бронированных червяках была встречена Слоном с таким энтузиазмом, что Тимур, прежде склонявшийся к менее эффектному появлению на поверхности, просто не смог возразить.

Ларин повернулся в другую сторону. Рада, словно почувствовав взгляд, слегка качнула головой. Лица ее за черным стеклом маски было не разглядеть, но Тимур был уверен, что женщина улыбается. Что происходило в ее остриженной голове, оставалось загадкой. Она и десять лет назад была не такой как все, а уж теперь странности перехлестывали через край. Поначалу он не мог понять, бредит девочка-с-глазами или на самом деле может поддерживать ментальную связь с инсектоидами, как уверял Риф. Братцу, кстати, Тимур тоже не слишком доверял. Но деваться было некуда.

Снегожорки, везущие Рифа, Джокера и Серого, слегка отстали. Тимур не стал поворачиваться, чтобы увидеть их – случись что с тварями, Рада узнает об этом первая. Не с тварями, а с нашими помощниками, поправился он. Как же трудно перестроить сознание! Принять мысль о том, что кошмарные существа, много лет бывшие главными врагами людей на этой негостеприимной планете – не считая зимы, конечно – вдруг превратились в союзников. Что отталкивающая внешность не всегда означает опасность. Что перед лицом общего врага потенциальные хищники могут перестать жрать друг друга и заключить взаимовыгодное перемирие. Короче, что люди и нзунге могут вместе выступить против снеговиков.