Порог резистентности (СИ)

Через три недели такой жизни появились первые умершие от голода – те, кто не мог зубами вырвать кусок фуду у товарищей по несчастью. А еще через десять дней, когда начали слабеть самые здоровые, вспыхнул бунт.

Выведенные в тот день на работу каторжники, получив резаки и крюки, перебили охрану и бросились на штурм главного сектора. Откормленные бойцы Шведа легко подавили сопротивление изможденных людей. Уничтожив почти половину восставших – в устрашение – Швед приказал складировать трупы в раскуроченном секторе, а сам перебрался в другой.

Тех, кто мог работать на добыче льда, на каторге почти не осталось. Но Шведа это не слишком беспокоило – запасы человечины позволяли легко обеспечить выживших едой до прилета следующего корабля. А там можно будет снова открыть выработки. Или пустить на мясо вновь прибывших.

– Мне-то повезло, – простодушно делилась с пришельцами Нитка. – Я Шведу приглянулась, так он меня кормит, одевает, все как положено. И не дает никому, ага. А те бабы, которых он псам своим подарил, те, бедные, слезами умываются – больно злые они, не просто чтобы секс, а все как-то… – она вдруг погрустнела. – И помирают многие потом. У меня подружка была – хорошая девка, на корабле еще сдружились. Так Швед сперва нас обоих себе взял, а после Линда ему надоела. Мигранту подарил – это главный у него. Ужас, до чего злющий! Так Линда три дня после него кровью харкала, а после и того, померла.

Нитка шмыгнула носом, утерла кулаком глаза. Тимур понял, что она совсем еще девчонка – лет двадцать пять, не больше. Да что же это, растерянно подумал он. Разве так можно? Что она могла натворить такого, чтобы очутиться здесь?!

Слон, не мучивший себя рассуждениями на тему морали, дружелюбно хлопнул женщину по плечу, отчего та едва не упала, и посоветовал не грустить. Вот жива пока – и то ладно. А вот человечину жрать – грех большой, это уж точно. Работать надо честно и все будет пучком. Мужикам – лед рубить, снегожорок валить… Тут Слон слегка сбился и привычно-испуганно зыркнул на Раду. Та, как обычно, не реагировала, и, с облегчением вздохнув, амбал продолжал рассуждать. А бабам, им надо мужиков, значит, ублажать. Которые после честных мужских трудов в свой сектор вернулись, конечно, а не черно-белых отморозков с напрочь сдутой крышей…

– Ни одна выработка не действует? – мрачно спросил Тимур, прерывая Слона.

– Не, как же ни одна, – возразила Нитка. – Целых две еще есть, куда люди ходят. Мясо-то Швед никому не дает, кроме своих. А остальным что ж, надо кормиться как-то. Он и не отбирает даже у них фуду-то, Швед. Зачем ему фуду, если у него мяса полно.

– Где? – перебил Тимур.

На лице Нитки отразилось мучительное непонимание, смешанное с отчаянной готовностью услужить.

– Чего – где?

– Рабочие выработки, – терпеливо пояснил Тимур.

– А-а-а… Так это, за пятым сектором есть. И еще возле второго. Но туда снегожорки повадились ходить, много народу пожрали, так теперь боятся люди.

– А почему сюда не ходят? – удивился Тимур. – Эта самой большой раньше была.

– Так далеко, – охотно пояснила Нитка. – Сил-то нету. Сюда пока дойдешь, уже и резак не поднимешь.

– Ясно. Иди к своим.

Тимур проводил взглядом невысокую фигурку. Подошел к Раде.

– Пойдем в ту, что возле пятого сектора. Я поеду первым, буду показывать направление. Следи за моими сигналами.

Рада кивнула. Тимур направился к своей снегожорке, но остановился, услышав ее голос:

– А… с ними что?

Он медленно повернулся обратно к девушке. Перевел взгляд на сгрудившихся с кучу людей. Что с ними делать? Правильнее всего – не оставлять свидетелей, которые могут вернуться к Шведу и поднять тревогу. Узнав, что его враги живы, Негатив вполне может объявить на них охоту.

А еще можно есть человечину, когда очень голоден, сказал он сам себе. А что – это же логично.

– Пусть идут, – бросил Тимур.

Слон возмутился было, что не годится так – ведь как пить дать доходяги побегут Шведу стучать. Но Тимур так зыркнул на него, что напарник подавился словами.

– Пусть идут, – с нажимом повторил Тимур.

И, уже со спины снегожорки, оглянулся. Каторжники, подхватив волокуши, направлялись к "холодильнику".

2

Снегожорки образовали круг, защищая людей от метели. От бронированных тел шло приятное тепло. Метель скрыла от Тимура его товарищей, они слились с фоном и, наверное, спали. Только Слон волновался – ерзал, то и дело высовывался наружу, хотя рассмотреть что-то в бешеной снежной круговерти было нереально. Рада скорчилась рядом, обхватив себя руками за плечи. Время от времени ее сотрясала волна дрожи.

– Ты в порядке? – негромко спросил Тимур, придвигаясь ближе. За все это время он с ей двух слов не сказал. Общался только по необходимости, как с переводчиком, на светскую болтовню времени не было, да и относиться к ней как к сестре не получалось. Тем более что в семейной идиллии брата явно наметилась трещинка. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить это. Даже сейчас Рада села не рядом со своим мужчиной, а возле него.

– Не заболела?

Она отрицательно мотнула головой. После долгой паузы нехотя выдавила:

– Замерзла.