Порою нестерпимо хочется

Тедди считает себя специалистом по страху и глупости; он много лет изучал их, никогда не испытывая недостатка в подопытных экземплярах. Он переводит взгляд на Джонатана Дрэгера -- представителя юниона, вызванного Ивенрайтом, чтобы помочь с этими забастовочными глупостями, -- который, в легком синем плаще и шляпе, минует неоновую арку. Пока тот раздевается, Тедди следит за его уверенными, благополучными движениями. Он еще вчера вечером обратил на него внимание, когда тот со спокойным интересом наблюдал за дракой. Как и сам Тедди, а также, возможно, Хэнк Стампер, этот мистер Дрэгер отличался от остальных подопытных. В нем было что-то особенное, что выделяло его. Тедди и себя считал непохожим на остальных горожан, потому что, хотя он и носил в себе естественное зерно страха, как и прочие, у него хватало сообразительности и терпения, чтобы не дать ему расцвести. С другой стороны, Хэнк Стампер, он не был ни терпеливым, ни сообразительным, но по какой-то прихоти природы тоже был начисто лишен страха. И этот Дрэгер безусловно был из тех же, и даже более...

-- Добрый вечер, ребята, -- обратился Дрэгер к сидящим за самым большим столом. -- Погодка-то! Говорят, вода уже поднялась на четыре дюйма...

-- Откуда они это взяли? -- вскипел Ивенрайт. -- Эти четыре дюйма.

Перед тем как ответить, Дрэгер вешает плащ и шляпу и аккуратно стряхивает с брюк капли дождя.

-- Из Метеорологической Службы Соединенных Штатов, Флойд, -- объясняет он, удостаивая Ивенрайта понимающей улыбкой. -- Он хитрый, этот мистер Дрэгер. И кажется, тоже сообразительный, и это, несомненно, выделяет его. Похоже, тоже лишен страха... -- А почему ты спросил, Флойд? Ты считаешь, больше четырех дюймов? -- ...но и не только это.

-- Умп... -- Ивенрайт пожимает плечами. Похмелье все еще не отпустило. И ему чертовски не нравится, как эта важная городская жопа реагирует на запутанность ситуации... -- Я ничего не считаю, мистер Дрэгер.

-- Ну конечно. Я просто пошутил.

Что же отличает его от всех этих безмозглых болванов, да и от меня с Хэнком Стампером?

-- Похоже, больше чем четыре дюйма, -- отваживается агент по недвижимости. -- А знаешь, в чем тут дело, Флойд? Хочешь, скажу? Это просто контраст, вот и все. Солнечные дни и хорошая погода, стоявшая до ноября, в каком-то смысле усыпили нас, понимаешь? И тут ба-бах -- разверзлись хляби небесные! -- Он откидывается на спинку кресла и издает свой легкий, вежливый ротарианский смешок. -- Вот мы и забегали, как цыплята с отрезанными головами... Хо-хо-хо... -- Смех, рассчитанный на то, чтобы согреть сердца всех присутствующих, а может, и улучшить положение с продажей земли. -- Вот и все. Не о чем беспокоиться. А мы-то бегаем, кричим, что вот-вот потоп. Хо-хо-хо. -- Все смеются, соглашаясь с его хитрым объяснением; конечно, все дело в неожиданности, внезапности... Потом смех стихает, и Тедди видит, как все с вопросительным видом поворачиваются к улыбающемуся Дрэгеру:

-- А вы как считаете, мистер Дрэгер?

-- Уверен, что так и есть, -- заверяет их Дрэгер. (Я знаю, -- наблюдает за ними Тедди, -- все они боятся ночи и темноты...)

-- А я не уверен, что дело в этом, -- внезапно произносит Ивенрайт, глядя на руки Дрэгера, лежащие на столе: кисти покоятся друг на друге, ногти чистые, кутикулы ухожены -- как две шикарные породистые собаки. Он переводит взгляд на свои руки, узловатые и уродливые, покрасневшие, с выпавшими, как после чесотки, волосами: "Да, у меня другое мнение".

-- Да? А как ты это можешь объяснить, Флойд? -- Я знаю, эти, животные, они все боятся сил мрака; потому-то они и покупают себе телевизоры и "бьюики", мигающие красными и зелеными фарами... потому-то они и слетаются на мои неоновые огни. Как жуки на свет, на огонь. Любыми способами избавиться от темноты...

-- Правда, Флойд, что ты скрываешь?

-- Да, Флойд...

Чудовищная сосредоточенность покрывает лицо Ивенрайта целым лабиринтом морщин. Да, он знает, в чем тут дело, черт побери, если ему только удастся это правильно выразить. Он думал об этом всю ночь. Дело гораздо серьезнее, чем простая неожиданность, и им есть о чем тревожиться. Всю ночь он пытался разобраться в своем ощущении -- после того, как Хэнк Стампер исколошматил железного Ньютона до потери сознания, -- лежа в кромешной тьме, еще полупьяный, он старался определить причину своей настойчивой и зловещей тревоги, разобрать предостережения, нашептываемые влажными холодными губами дождя, -- что это? -- и к полудню, когда он вылез из постели, ему удалось расшифровать их.

-- Смотрите, -- начал он, старательно подбирая слова. -- Этот дождь... и как он всех выбил из колеи -- в нем гораздо больше, чем просто внезапная перемена погоды. Потому что для всех нас -- людей, связанных с лесом, и других, которые тоже живут за счет него, -- этот дождь все равно что атомная бомба.

Он заставляет себя не смотреть на Дрэгера, облизывает губы и продолжает: