Порою нестерпимо хочется

Хэнк с загадочной улыбкой рассматривает рану и молчит; пока Ли исследует свою ногу, снова начинает кричать сойка, отвлекая внимание... К концу первой половины дня я и вправду начал гордиться своей выносливостью и надеялся, что брат Хэнк хоть немножко похвалит меня. Внезапно Хэнк вскидывает голову и щелкает пальцами. (И тут я понял...) "Вот! Сейчас я тебе покажу, что я имею в виду, Малыш. Смотри. (Я протягиваю вперед обе руки. Как всегда после лазания, я разодран до мяса, кровища, суставы все вспухли -- в общем, как два куска сырой говядины.) Видишь? Вот это я и имел в виду: я уже до середины влез на эту сучью елку, когда вспомнил -- я же без рукавиц! До середины. Понимаешь, о чем я?"

Ли опускает штанину и смотрит на протянутые руки. Тошнота, которая нахлынула на него сразу после свистка на ленч, снова поднимается от полного желудка, но он с усилием загоняет ее обратно. Вместо похвалы я получаю разнос за все, что дополнительно пришлось сделать Хэнку, пока я осваивался... "Понимаешь, о чем я, Малыш? -- Хэнк снова повторяет свой вопрос, и Ли заставляет себя взглянуть ему в глаза. "Да, кажется, я понимаю, о чем ты", -- отвечает он, изо всех сил стараясь сдержать жжение в носу и горле, чтобы оно не проявилось в голосе.

(И когда я спросил его, он впервые после своего возвращения домой взглянул мне прямо в глаза и ответил: Да, понимаю". И тут, впервые с того момента, как он вернулся, я чувствую, что что-то сдвинулось с места. И я думаю: "Нет, он еще не окончательно потерян для нас. Колледж не колледж, но мы еще можем найти общий язык. Да, сэр! -- думаю я. -- У нас еще много всего впереди. Джоби и Джэн -- дураки набитые. Мы с Малышом отлично поладим".) И я осознаю всю глупость собственных надежд: он всегда будет впереди, я всегда буду лишь догонять его. Ибо правила игры все время меняются, или он просто бежит впереди, или вдруг в противоположном направлении, или заявляет, что мы с ним вообще участвуем в разных забегах. Он бросает мне вызов, а после того как я довожу себя чуть ли не до полусмерти, спокойно сообщает мне о том, как он лазал по деревьям... Нет, он никогда не даст мне возможности! Со стороны лебедки раздается резкий свисток, и Хэнк вынимает из кармана часы. "Черт! Скоро два. Целый час проваляли дурака". Он складывает руки рупором и радостно кричит: "Чего надо, Джоби?.." Джо Бен отвечает новым свистком. Хэнк смеется: "Этот Джо..." Он завинчивает крышку от термоса и трет подбородок, пряча улыбку... (Вот что я подумал. Но потом что-то случилось. "Ну что, Малыш... что скажешь после нескольких часов такой работки?" -- спросил я.) Ли отворачивается и осторожно складывает остатки пирога в фольгу. "Я скажу, -- мрачно говорит он, -- что, вероятно, она может соперничать с очисткой авгиевых конюшен. Я считаю, что таскание этого несчастного троса через колючие заросли -- самый унизительный, самый изматывающий, самый тяжелый и... и... и самый неблагодарный труд, который только существует на этой задолбанной земле, -вот что я считаю, если тебя это интересует!"

(А он ответил: "Да подавись ты этой работкой!")

Они стояли друг против друга, и воздух все еще дрожал от сказанного Ли: Хэнк -- обескураженно моргая, Ли -- трясясь от ярости и одновременно пытаясь протереть стекла очков свитером. И сойка, вдохновленная речью Ли, изо всех сил надрывает горло на соседнем кедре.

(Значит, вот как. Как раз тогда, когда мне начало казаться, что мы в добрых отношениях. Ничего не понимаю. "Ну что, Хэнк, старина, -- сказал я себе, -- до конца дня тебе будет над чем поломать голову". И, предоставив заниматься дипломатией кому-нибудь другому, я отправился к своему рангоуту.)

Когда сойка наконец умолкает, Ли надевает на нос очки и, глядя сквозь них на брата, пожимает плечами: "Вот это я и думаю о твоем замечательном лесоповале".

Хэнк слегка улыбается, разглядывая высокого парня, стоящего перед ним.

-- О'кей, Малыш, лады. Ну тогда я тебе еще кое-что скажу. -- Он вынимает из пачки сигарету и вставляет ее в рот. -- Знаешь ли ты, что с тобой согласится каждый, кто здесь хоть раз сломал себе палец или разодрал голень? Догадываешься, что спорить с тобой никто не станет? Что это грязный, тяжелый и неблагодарный способ зарабатывать себе на жизнь. Что, пожалуй, это самый опасный способ сводить концы с концами. Что порою хочется послать все к такой-то матери, лечь на землю и больше не вставать.

-- Тогда зачем...

-- Ли, я тебе только что объяснил, зачем я это делаю. Рассказав тебе о рангоуте. По крайней мере, я пытался объяснить. И мои причины очень похожи на причины Джо Бена, или Энди, или даже этого шакала Леса Гиббонса. Меня же сейчас интересовало, Малыш... -- он заталкивает объедки в мешок и сбрасывает вниз по склону, -- какие причины могут быть у Леланда Стампера. -- Он подтягивает штаны и, повернувшись, начинает подниматься по склону, не дожидаясь ответа. "Поехали, еноты!" -- кричит он мужикам у грузовика и хлопает в ладоши.

И транзистор Джо отвечает ему:

Жми на полный газ, мистер инженер, Поезд мчится вскачь, словно конь в карьер, Давай валяй...