Порок

– Он ведь мальчишка, теть Надь. Он такой, какой есть. Ничего ведь сверхъестественного не вытворяет, и ладно… – передернула острыми худыми плечами.

Женщина снисходительно скосила на меня глаза, но я, хлебнув чай из маленькой кружки, сделала вид, что ничего не заметила. Людям сложно прислушаться к словам не то что своих детей, а просто детей. Они их на первый взгляд не воспринимают, что ли… Не замечают. Пропускают мимо ушей, делая вид, что не слышат. Всем своим выражением лица демонстрируют, что мы еще не доросли, чтоб раздавать им советы. А мы ведь тоже люди. У нас, у детей – хотя я себя никогда не ощущала мелкой – тоже есть своя точка зрения, мнение, мысли, но они взрослым неинтересны. Им то некогда, то устали. Грустно, но честно.

– Ульян, так о чем ты хотела поговорить? – привлекла мое внимание тетя Надя.

Подняла на нее все еще растерянный взгляд, расплылась в улыбке и… и наплела ей полную чушь, решив заговорить и быстро распрощаться. Через пять минут я забежала к себе домой, яростно хлопнув входной дверью.

– Чё-ёрт! Улька! Какого хера ты так мутузишь дверь и мою голову?! – взвыл брат страдальческим голосом, донесшимся с зала. – Уля? – вложил максимум трагизма в свой тон. – Принеси таблетку с водой и вату с водкой.

Зловеще сощурилась и громко потопала выполнять просьбу брата. А когда предстала перед ним, сладко заулыбалась, чем вмиг насторожила Максюшу, развалившегося на диване с убитым выражением лица, словно он царь Несмеян.

– Плохо тебе, Максюша? Больно тебе, Максюша? Головка бо-бо-бо? – мило пропищала, подавшись к нему.

– Ты чего? – опасливо убрал руку с головы и, из-за обескураженности позабыв о своем состоянии, взметнул раненную бровь, но тут же зашипел. – Какой Максюша? Опять началось! – гаркнул на меня.

– На! – ответила ему тем же, разоравшись, чем заставила брата враз умерить пыл. Зашвырнула в него таблетку и вату, ставя рядом с ним стакан воды, неаккуратно разлив ее по столу. – Сам себя лечи! Достал! Опять сегодня скандал будет дома! И где твой друг шарится?! Я думала, он дома! Опять какую-то девку окучивает?! Донжуан чертов! Чтоб он провалился!

– Ульянка, ты чего? – расхохотался Макс, рассматривая меня, как новое чудо света.

– И ты пошел туда же! – рявкнула и, раскрасневшаяся от неконтролируемого гнева, отбросила рукой свои длинные волосы за спину. – Туда же где твой друг! – чувствуя, как к горлу накатывают слезы, выбежала из комнаты на кухню, чтоб не разреветься перед братом, как тряпка.

Вот не дождутся они моих слез! Не на ту напали!

И так все последние пять лет. Столько, сколько я его знаю. Проклятущий Туман Туманыч. Затуманил мою несозревшую голову, а мне мучиться! Я, может, и не хотела бы всего этого испытывать… да не мо-о-огу-у-у! Вот так выть белугой хочется про себя. Что же это за напасть такая? Ну почему меня шатает, кидает в разные стороны, если что-то касается его?! Невыносимо… Я будто другой человек. Словно в моей оболочке уживаются две личины. И как девочка десяти лет – а уж тем более, пяти – может вот так безответно влюбиться? Ну нет, вон Светка, Олька – мои подружки, у них симпатии меняются каждый месяц, а я как сама не своя, уже пять лет по этому сухарю с ума схожу, и ведь разница пять лет, а в нашем возрасте это так заметно, так существенно и осуждаемо. Но физиологически, казалось, я созрела давно, с виду я выше всех своих сверстниц, да и рассуждаю совсем иначе, чему всегда удивляются мои родители, друзья, знакомые и учителя в школе. Но главное, я другая с ним… то дура влюбленная, то девчонка-свой пацан, то как сестра. Порой сама себя не узнаю, и это иногда вводит меня в эмоциональный диссонанс.

3 года назад

Вдруг резко остановилась и вросла ногами в землю, как дерево возле здания нашей школы, и непонимающе окинула взглядом стоявшие неподалеку два силуэта.

Это что за дела такие?

Нахмурилась и немедля сорвалась к мило воркующей парочке.

– Кудрявый! – окликнула, и прозвучало это так, словно я его жена, а он тут на моих глазах мне изменяет.

Денис лениво повернул в мою сторону голову и, завидев мою на всех парах несущуюся важную персону, просветлел лицом, чем заставил сбиться с шага.

– Привет, Прищепка, – так красиво усмехнулся уголками губ и заинтересованно сверкнул глазами.

Вот как по щелчку пальцев я враз могла разгадать все эмоции в его глазах? И тепло… Такое притягательное тепло от него исходило при виде меня. Я вот чувствую, и все. В голове, внутри, где-то глубоко под ребрами оно меня согревает. Его тепло меня греет. А я хочу взамен ему ответить тем же. Но язык – враг мой…

– При-иве-ет, Кудрявый, – с вызовом в глазах обратилась к нему и тут же обхватила его шею руками, близко притягивая к себе, когда он присел ко мне на корточки. – Сколько раз говорить, что я не Прищепка! – прошипела как змея в его ухо, вызвав ощутимую вибрацию в его груди. – Я жена твоя будущая! – уже громче произнесла и нагло уставилась в глаза мымре с пергидрольными патлами в виде сосулек.