Пороховая Луна

Йейтс поправил нижний край пиджака и задвинул стул под черный стол в знак того, что разговор окончен.

– Да. Я понял, – ответил Дэкерт.

16

ТО, КАК ОНИ ПРЫГАЛИ ПО БЕСКРОВНОЙ ПОВЕРХНОСТИ Луны с энтузиазмом золотоискателей прошлого в поисках новой золотой жилы, которая сделает их богачами, теперь казалось старыми добрыми временами. Все подглядывали друг за другом – китайцы, русские, американцы, индусы, – хвастаясь успехами, предупреждая друг друга о выбросах радиации, держали пари на стейк рибай в вакуумной упаковке, кто первый найдет богатое месторождение ильменита или запасы замерзшей воды в вечной тени стены кратера. Старые добрые времена, когда казалось, что гелия-3 в лунных морях хватит на всех на Земле и на все проекты человечества в пределах пояса астероидов. Они выстраивались в очередь, будто дельфины в ожидании поощрения за фокус с мячиком, и просто ждали.

До того, как их властители в Пекине и Вашингтоне начали изучать долговременные перспективы добычи и темп расходов и стали подвергать сомнению принцип равного доступа. До того, как жизнь на Земле стала достаточно нормальной, чтобы политики обратились к генералам.

Дэкерт улыбнулся, на секунду забыв об этих засевших на Земле ублюдках и вспоминая прежние дни, когда его начальники в кратере Пири и Нью-Мексико выходили на связь с «Ясностью-1» только после того, как на график нанесут месячную выработку. «Боже, как, должно быть, здорово здесь было в 58-м, когда Флетчер только возглавил вновь открытую станцию», – подумал он. Голубое небо Фронтира, приключения, от которых ты готов забыть обо всем.

Он поглядел на Лэйн и Кворлза, сидящих за пультами систем жизнеобеспечения и двигателей в небольшой рубке «Аэросмита». Большой транспортер полз к разверстой яме кратера Менелай, погружая в реголит колеса с грунтозацепами, будто огромный зверь на сезонной миграции. Все трое были в скафандрах и с надетыми шлемами (новое правило, холодное напоминание о гибели Коула Бенсона на пустынной равнине у Посейдона). Тэтч и Уотерс ехали на ровере впереди, размечая неровные места на траверсах мигающими голубыми маячками и вводя коррективы в данные по топографии Дороги Менелая при помощи лазерных дальномеров. Ходовые огни «Аэросмита» освещали темную внутренность кратера, а позади них оседал ореол лунной пыли, выброшенной колесами машин. Ехали очень медленно, спускаясь к изгибу дороги со скоростью меньше километра в час.

– Хорошо, снова на реголит вылезти, – сказал по радио Тэтч. – Даже когда Вернон молчит, как индюк.

– Я просто слишком занят, приглядывая за тобой, малыш, – ответил Уотерс. – Я самый милый в мире сукин сын, обожающий ползать по кратерам и любящий мамочку. Твою, если ты не в курсе.

– Поцелуй меня в зад, Вернон, – сказал Тэтч. – Босс, через двадцать метров уклон меняется. Девять градусов по курсу, два градуса по крену на левый. Протяженность восемьдесят метров.

– Принято, – ответил Дэкерт. – Ввожу в карту. Уклон – девять вниз, два градуса на левый, дистанция два-ноль.

Он ввел данные в навигационный компьютер «Аэросмита» и снова глянул на Лэйн и Кворлза, пока машина обрабатывала данные для коррекции курса. Они выключили поляризационные фильтры на скафандрах, и было видно, что они улыбаются, слушая перепалку Тэтча и Уотерса. Вот бы им всем остаться в кратере, пока все это не кончится, подумал Дэкерт. За последние пару дней его надежды остановить раскручивающийся железный маховик сильно поуменьшились. Как они смогут вовремя выяснить, что произошло на «Молли Хэтчет», и предотвратить неизбежное? Даже если они докопаются до правды, какая разница? Политики вряд ли сразу им поверят, а солдаты сочтут это делом второстепенным. Опыт военной службы отнюдь не обнадеживал Дэкерта. Капитан на поле боя иногда может не выполнить приказ, но вот генерал, сидящий в бункере, – никогда. Гражданские в правительстве всегда вели себя как дураки, но люди со звездами на погонах четко отдавали честь, выполняя их приказы. «Даже смешно», – подумал Дэкерт. Те, кто больше всего осознает надвигающийся кошмар, имеют меньше всего возможностей предотвратить его. И китайские генералы вряд ли станут вести себя иначе.