Пороховой маг. Повести и рассказы

Таниэль понаблюдал ровно столько, чтобы убедиться, что избранная мертва, и передал штуцер Ка-Поэль. Та перекинула оружие за спину и начала спускаться по ветвям кипариса. Они отыскали каноэ, спрятанное в ближайших зарослях тростника, и поплыли на юг по многочисленным речным протокам. Ка-Поэль повернулась к Таниэлю и показала два пальца.

− Одна готова, – согласился Таниэль. – Осталось двое.

Над дальними деревьями эхом прокатился резкий треск мушкетных залпов. Таниэль повернул голову, чтобы определить, откуда стреляют. Спустя пару мгновений он понял: нет, это не мушкеты. Это ружья. Ружья Хруша. Где-то к северу «Тристанские призраки» вступили в бой с кезанцами.

Они с Ка-Поэль спустились по течению еще с милю, скрываясь в заливах от случайных кезанских патрулей, после чего снова спрятали каноэ и вышли на тракт. Им удалось не попасть в поле зрения нескольких забрызганных грязью, отставших повозок кезанского обоза. Они направились на север и не останавливались, пока не нашли подходящее дерево.

С верхушки дерева открывался изумительный вид на кезанскую бригаду, которая растянулась по Низинному тракту, приближаясь к Планту.

Таниэль прикинул, что авангарду до Планта осталось меньше шести миль. Они значительно замедлились на подступах к городу, очевидно, ожидая того самого яростного сопротивления, что планировала Линдет, пока не решила сбежать. Чтобы не разочаровывать их, Бертро и «Тристанские призраки» разделились на две группы и совершали набеги на фланги авангарда. На тракте уланы Стайка, оставив пики и доспехи ради подвижности, мешали кезанцам провести надлежащую разведку.

Это была простая уловка, и Таниэль надеялся, что она даст горожанам лишних полдня, чтобы покинуть Плант. Настоящие проблемы начнутся, когда кезанцы наконец доберутся до города и обнаружат, как мало войск осталось для защиты.

Таниэль просидел на дереве почти три часа, наблюдая за продвижением кезанцев. И он, и Ка-Поэль упорно высматривали уцелевших избранных. Миновал полдень, они сменили позицию, и после легкого ужина из вяленого мяса и сухих кукурузных лепешек Ка-Поэль отправилась перевести каноэ выше по течению.

Она вернулась, когда солнце коснулось верхушек деревьев на западе, устроилась на соседней ветке и вопросительно посмотрела на Таниэля.

− Ничего, – ответил он. – Даже старшие офицеры затаились, бездна их разбери.

Отыскать избранного не трудно. Таниэль мог открыть третий глаз и заглянуть из этого мира в параллельный, где любого обладателя магических способностей окружает особая аура. Однако у избранных есть способы замаскировать свою ауру и некоторое время оставаться незамеченными. Таниэль не совсем понимал, как это сделать, но знал, что не просто. Избранные считали, что усилия того стоят, и ему это льстило. Они не оставляли шансов единственному пороховому магу, затаившемуся в болотах.

Эта мысль должна была ободрить – его боятся избранные, повелители смерти и магии, – но только раздражала.

− Просто высунь голову и умри, – шептал он поверх ствола штуцера, в очередной раз осматривая лагерь. Даже телохранители избранных маскировались под обычных солдат.

Оставалось лишь надеяться, что до захода солнца один из них допустит ошибку.

− Думаю, если они прячутся, значит, не сражаются со Стайком и призраками, – сказал Таниэль об избранных. – Это хорошо, верно?

Ка-Поэль скорчила кислую мину.

− Н-да. Они могут просто подождать и перебить всех нас завтра, когда мы будем защищать город.

Он выругался про себя. Все тело ныло – пришлось целый день просидеть в ветвях, согнувшись в три погибели. Сильная боль ощущалась даже через пороховой транс, который он поддерживал, чтобы с высочайшей точностью следить за передвижениями врага.

− Стражей так и не заметила?

Ка-Поэль покачала головой.

− Линдет сказала, что у них есть несколько. – По позвоночнику Таниэля пробежала дрожь. – Как же не хочется нарваться на стража.

Он коротко помолился, чтобы шпионы Линдет ошиблись, но не слишком на это надеялся. Стражи были магически измененными людьми, ужасными порождениями королевского Совета, и большинство кезанских избранных держали их рядом. Они были быстрыми, невероятно сильными и беспощадными. Как бешеные псы, не ведали страха и, двигаясь сквозь вражеские ряды, столь стремительно сеяли смерть, что на поле боя стоили тридцати или сорока обычных солдат.

Завтра будет тяжелый день.

− Погоди-ка, – произнес Таниэль, больше самому себе.

Он прервал долгий осмотр кезанской армии и, глядя вдоль ствола штуцера, слегка поправил прицел. Еще одна щепотка пороха обострила зрение, и он заметил, что четыре кезанских пехотинца идут тесным строем, окружив пятого. Все пятеро соприкасались плечами, и ни у одного не было мушкета.

Избранные терпеть не могут, когда рядом порох.

Таниэль сосредоточился на пехотинце в центре: среднего роста, кивер чуть сдвинут набок, мундир великоват. Несколько минут он наблюдал за ними, отмечая, как они отстают, как мужчина в центре шагает слегка косолапо, будто привык ездить верхом или в экипажах.