Порождая бурю

Розалия засмеялась, и голос ее был неестественно звонким. А потом она так внезапно смолкла, и плечи ее затряслись, что Бенджамин снова растерялся. Он смотрел на нее и не знал, что делать и что говорить. А она вруг скривилась и приложила к отеку пальцы — ей было больно. И плач сразу стих. Вот тут-то Бенджамин и очнулся. Он метнулся к двери и включил свет в комнате. Теперь на него смотрела совсем больное лицо с безобразным синяком и красными, совсем чужими глазами.

— Рози, кто это сделал? — вернувшись к ней, теперь он рассматривал ее — она молчала. — Твой отец?

— Я хочу, чтобы ты ушел…

Первым желанием Бенджамина после этих слов было желание уйти. В них он не видел ничего, кроме обесценивания себя. Любая женщина захотела бы защиты, но только не Розалия. Она хотела остаться одна.

— Я уйду, не волнуйся. Чуть позже… А сейчас одевайся!

— Поведешь меня ужинать? — ерничала девушка.

— Почти…

Она села на кровать и стала надевать ботинки. Бенджамин следил за ней не без некоторого удивления — он думал, что она упрется и никуда с ним не поедет. По крайней мере, это было бы логичным поведением. Но Розалия часто рушила самые логичные предположения и удовлетворяла самые невероятные.

Из комнаты она выходила в капюшоне и на ходу попрощалась с синьорой Пеллегри. Бенджамин поблагодарил ее и добавил, что Розалия не придет сегодня ночевать, потому что должна завершить важное дело.

— Где живут твои родители?

— В Казаль Палокко.

— Мне нужен адрес, — требовательно проговорил Бенджамин, все еще сомневаясь в успехе своей идеи.

Но Розалия назвала и адрес. И это казалось очень странным. Интересно, она хотя бы отдаленно представляла себе, зачем ему все это и что именно он собирается сделать. Или ей настолько было наплевать на происходящее! Она ни разу не раскрыла рта в машине, ничего не спросила, только забила адрес в навигатор.

У дома она вылезла из машины вместе с Бенджамином и шла до самой двери немного позади. Он не обернулся на нее, все его внимание было сконцентрировано только на его ярости против подонка, который тронул ее.

Бенджамин нетерпеливо нажал на звонок несколько раз и до того, как дверь открыли, успел сжать кулаки, разжать их и провести обеими пятернями по волосам, глубоко вдохнуть и шумно выдохнуть, оглянуться на стоящую в сторону девушку и снова сконцентрировать все свое внимание на двери и доносящихся оттуда шагах.

На пороге появилась женщина, худощавая, с короткой стрижкой и подавленным выражением лица.

— Чем могу помочь? — спросила она несколько раздраженно, увидев незнакомца, но затем заметила Розалию. — Розалия, кто это?

— Мне нужен синьор Конте, — напористо проговорил Бенджамин и без приглашения вошел в дом.

Джакомо, услышав свое имя и чужой мужской голос, поднялся с дивана. Бенджамина поразило, на сколько Розалия была на него похожа: те же волосы, огромные глаза и длинные ресницы, те же губы. Как можно было не ценить дочь, которая являлась твоей копией!

— Я вас знаю? — надменно спросил Джакомо.

— К счастью, мы не знакомы, — ответил Бенджамин, — но я знаком с вашей дочерью.

Он сделал шаг в сторону, открывая обзор той части прихожей, где стояла Розалия. Ее отец бросил на нее беглый взгляд, и выражение его лица ничуть не изменилось.

— Она заслуживает всего, что с ней происходит!

Сколько пренебрежения было в его словах! И каким же они показались знакомыми! И какими несправедливыми! У Бенджамина помутнело перед глазами. Ярость затуманила разум, и он подскочил к нему и с силой приложился кулаком к лицу. Раздался визг и крик синьоры Конте, отец Розалии повалился спиной на этажерку, заставленную форфором. Она удержала его, но закачалась и сбросила на пол большую часть фигурок животных, балерин и другой мелочи. Раздался безобразный звук битого стекла, заглушивший даже визг Аделе. Джакомо чертыхался. Только Розалия так и осталась стоять на своем месте в полном молчании.

— Если ты еще раз ударишь ее, — рычал Бенджамин с бешенным взглядом, — я нанесу тебе столько ударов, сколько получила она, начиная с двенадцати лет. И каждый из них я лично буду считать. Ты понял меня?

Он сверлил глазами подонка сверху вниз, но не ждал ответа, а пытался прийти в себя. Ему хотелось ударить еще и еще, чтобы наказать того, кто поднял руку на своего ребенка.

— Уходите! — сквозь плач попросила Аделе.

Бенджамин развернулся, но не увидел Рози в доме. Тогда он вышел на улицу и увидел ее, стоящую спиной к двери.

— Пойдем, Рози, — он обнял девушку одной рукой за плечо, — нам надо съездить на скорую и получить заключение, чтобы ты смогла заявить в полицию.

— У меня есть заключение со скорой. И в полиции я уже была! Отвези меня теперь домой…