Порт-Артур – Иркутск – Тверь: туда и обратно

Из этого уже можно сделать вывод: обладай Мещерский жаждой явной, демонстративной власти а-ля Витте или Плеве, дорога к креслу за троном, месту фаворита или первого министра была бы для него открыта. Но князя вполне устраивала роль друга и советчика, роль человека, который мог наслаждаться властью тайно, не неся при этом какой-либо реальной ответственности. И если вспомнить о некоем его аналоге в лице принца Филиппа фон Эйленбурга при персоне кайзера Вильгельма II, создается впечатление, что такой стиль «любви с властью» и «игр во власть» нередко присущ натурам гомосексуального толка.

При этом Владимир Петрович, будучи убежденным монархистом, приложил действительно немало сил для поиска путей решения в России крестьянского вопроса, реформы земского самоуправления и даже видел резоны во введении в стране законосовещательного представительства. Однако его явное влияние на императора, прежде всего в вопросах кадровых назначений и персональных государевых милостей, не могло остаться «общественно безнаказанным». Репутация князя, одиозная среди либералов и левых, была не лучшей и в кругах консерваторов. Это было связано не только с деятельностью Мещерского как серого кардинала при царе, но и со скандальными историями, которые возникали в связи с его активным гомосексуализмом и протежированием как нынешним, так и прошлым любовникам.

Вот характеристика, данная ему современным историком Н. А. Троицким: «Одиозной была репутация трубадура реакции 1880–1890-х годов князя Мещерского. Сей господин, славивший национальную потребность в розгах (“как нужна соль русскому человеку, так ему нужны розги”), “презренный представитель заднего крыльца”, “негодяй, наглец, человек без совести”, к тому же еще “трижды обличенный в мужеложстве”, был личным другом Александра III. Его журнал “Гражданин” субсидировался царем и считался поэтому в осведомленных кругах “царским органом”, “настольной книгой царей”». И. С. Тургенев писал о нем: «Это, без сомнения, самый зловонный журналец из всех ныне на Руси выходящих…»

Однако представляется, что «гражданский консерватизм и государственную дальновидность князя Мещерского (он ясно видел как пагубность для России войны с Японией в 1904-м, к которой страна была не готова, так и самоубийственное безумие военного противостояния с Германией в 1908, 1912 и 1914 годах) нам стоит занести в актив этого неординарного деятеля. Человека, который не десять, не двадцать, не тридцать лет, а целые полвека имел своеобразную смелость стоять одиноко, имея против себя всю Россию», – именно так будет гласить один из некрологов по нему в либеральной прессе.

Увы, келейное кумовство, протежирование и покровительство сомнительным фигурам на высшем государственном уровне не оставляют шансов для его итоговой положительной оценки в истории страны.

⁸Граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков являлся одной из крупнейших фигур в высшем свете Российской империи в период двух последних царствований, и, несомненно, по праву. В этом человеке гармонично сочетались воинская доблесть и аристократическая честь с разумным консерватизмом, тягой к здравым реформам, идущим на пользу государственному организму, и с талантом администратора.

Получив прекрасное домашнее образование, в 1855 году юный граф поступил в Московский университет, но Крымская война вызвала у него естественный поступок – проучившись несколько месяцев, он поступил вольноопределяющимся в л. – гв. Конногвардейский полк. Однако марш гвардии в Крым не состоялся, война закончилась, и Воронцову-Дашкову понюхать пороха не привелось. Тем не менее в армии он остался.

В 1858 году, уже корнетом, он отправился на Кавказ, где принял активное участие в завершающих операциях Кавказской войны, закончившейся пленением Шамиля. За храбрость в боях он был произведен в ротмистры, получил свои первые ордена и золотую саблю. Отличившегося офицера перевели в адъютанты цесаревича Александра Александровича (будущего Александра III). Так начались тесное сотрудничество и искренняя дружба графа Воронцова-Дашкова со своим будущим монархом.

В 1865 году Илларион Иванович вновь принял участие в боевых действиях. Он отличился в бою под Мурзарабатом, командуя штурмовой колонной, взял крепости Ура-Тюбе (за что получил орден Св. Георгия IV степени) и Джизак. За победы над войсками среднеазиатских ханств Воронцов-Дашков был награжден многими орденами, произведен в генерал-майоры (29 лет от роду!) и назначен помощником губернатора Туркестана. На этом посту молодой генерал продемонстрировал качества прекрасного администратора и хозяйственника, способность легко находить общий язык с туземной элитой.