Портал

– Точно. А потом мягко спрыгнуть.

Неожиданно между ними скользнула тень.

– Имей в виду, Джейми, она шустрая, времени даром не теряет – хихикнула Лиза. – Быстро учится.

Желудок Роуз скрутило узлом, к щекам прилила кровь. Ступня каким-то образом застряла в стремени, и девочка почувствовала, что падает.

– Оп-ля! – воскликнул Джейми. – Я тебя поймал. – Его руки держали Роуз за талию.

– Ох… извини. Я такая неуклюжая!

– Да все в порядке, не тушуйся. Гляди, Айви даже не дернулась.

Роуз посмотрела на Лизу. Глаза той горели злобой. А ведь еще несколько минут назад Роуз улыбалась. Ну и денек! Как бы то ни было, она не позволит этой идиотке испортить ей уроки верховой езды. Питер очень любезен, Джейми – симпатичный парень, а экипировка – вообще супер. Решено: она непременно сюда вернется.

Глава 8 Дневник

Роуз опять улыбнулась. Как только она вошла, Бетти сказала:

– Смотри, что тебе наконец доставили.

– Мои вещи! – В коридоре стояли три большие картонные коробки.

– Я же говорила! Почтовая служба никогда не подводит. Просто, видимо, твоя посылка сделала небольшой крюк через Кармел, Индиана. В почтовом индексе не хватало двух цифр.

Роуз упала на колени и обняла одну из коробок. Она словно бы вновь обрела важную часть себя.

– Помочь тебе отнести коробки наверх? – предложил Кельвин.

– О, да, спасибо.

Поднимаясь вслед за Кельвином по лестнице, Роуз снова чувствовала, как медальон легонько стукается о грудину. Приятное ощущение. Утро началось плохо: Злые Королевы устроили ей засаду в туалете, – и Роуз ожидала, что к вечеру будет только хуже, однако дальше день начал чудесным образом улучшаться. Несмотря на то, что Роуз едва не свалилась с лошади, урок верховой езды доставил девочке много удовольствия, и Питер назвал ее прирожденной наездницей. «У тебя гены!» – сказал он. Но от кого она могла унаследовать эти гены? Мама ни разу не говорила, что каталась на лошади, а бабушку и вовсе трудно было представить в седле. Возможно, от него? От мужчины в пышном воротнике?

Как только Кельвин поставил коробки в комнате и вышел, Роуз нащупала крохотную пружинку под лепестком розы и нажала ее. Всмотрелась в портрет незнакомца. «У меня нет папы». Эти слова разрывали душу. «А может, и есть, – прошептала девочка. – Может, и есть!» И, вероятно, он искусно ездит верхом. «Вот откуда у меня эти гены!» Мысль взволновала ее. Она еще раз всмотрелась в портрет. Поверх тонкой белой сорочки и жилета с гофрированным воротником на мужчине был надет облегающий камзол удлиненного фасона. Из петлицы камзола торчала какая-то веточка, разглядеть которую Роуз не удалось. Она напрягла зрение, но затем оставила попытки определить, что же это такое – девочке не терпелось поскорее открыть коробки и коснуться так дорогих ее сердцу вещей.

Вооружившись канцелярским ножом, который принес Кельвин, Роуз разрезала клейкую ленту и вскрыла первую коробку, погрузив руки в упаковочный материал – кучу противных пенопластовых шариков. В коробке лежали книги, однако первым под ее пальцами оказался дневник, который мама подарила Роуз на день рождения как раз перед роковой аварией. Ключик все еще был приклеен скотчем к задней обложке дневника. Роуз ни разу в него не писала, даже не открывала. Жизнь закончилась в тот августовский день, и она не имела ни малейшего желания вспоминать что-либо, происходившее с ней в то время. Ей вдруг захотелось избавиться от подарка, зашвырнуть его в мусорный контейнер в переулке за бабушкиным домом. Так она и сделает! Роуз схватила дневник и торопливо сбежала вниз. Мусор будут вывозить только послезавтра, но сейчас важно лишь, чтобы этой штуки не было в доме.

Девочка понимала, что ее действия – не более чем пафосная, но тщетная попытка стереть из памяти день, в который оборвалась жизнь мамы. В то же время, однако, Роуз сознавала, что не сможет выносить присутствия этого предмета в доме. Она представила, как дневник стоит на книжной полке и изо дня в день смотрит на нее, терзает заключенным в нем временем, скалится пустыми страницами. Пятнадцатое августа – страшный день календаря, требующий от Роуз, чтобы та признала, что он все-таки существует. Нет, она на это не пойдет.

Вернувшись к себе, Роуз глубоко выдохнула и принялась аккуратно распаковывать коробки, извлекая из них важные составляющие своей жизни. Одежда и ткани для будущих нарядов, а главное – ее любимая швейная машинка, «Тысячелетний сокол». «Соколушка», – нежно прошептала Роуз, прижимаясь к аппарату.