Портал Теней

Эта девушка, как и все остальные, носила грубое домотканое платье. Поверх длинной, до пола, коричневой юбки – кожаный фартук с карманом.

– Конеко! Твои кольца! Я сохранила их для тебя, но только сейчас об этом вспомнила! Я всегда ими дорожила, даже когда ничего не соображала. И никак не могла понять почему.

Бесценный добавил:

– Мама всегда вдохновляется, как только у нее проясняется в голове. Хочет успеть как можно больше за короткое время. Она сможет оставаться собой дольше, если не будет слишком волноваться.

Выглядел он опечаленным.

Я лишь мельком увидел черные и серебристые кольца, которые Озорной Дождь спрятала под юкату. Ей не понравилось, что я успел их заметить.

Кольца были уродливыми. Я где-то видел похожие, но забыл где.

Светлячок сжала мою руку до боли. Пока все мое внимание было приковано к жене и ее сестре, к нам присоединились Анко с Ненаглядным Шином. Кот терся у моих ног, будто хотел сделать мне подножку. Шин встал справа от меня.

Щеки моей дочери были мокрыми от слез. Мой сын мрачно оглядывал зал, сдерживая эмоции.

У меня появилось предчувствие чего-то неотвратимого.

Несмотря на это, я наблюдал за темноволосыми девочками и девушками с грустными глазами. Некоторые держали на руках младенцев, и те все до одного, подозревал я, тоже были девочками.

Да. На миг мне хотелось восторжествовать. Мы победили. Портал Теней навсегда останется наглухо закрыт… если только в одном из этих животов сейчас не кроется мальчик.

Но и с этим мы теперь можем справиться, разве нет?

– Папа, я тебя люблю, – прошептала Светлячок. – Очень-очень-очень. Шин тоже, хоть он и молчит. Прости нас. И маму тоже. Ей жаль, но чему быть, того не миновать.

Она вцепилась в меня еще крепче.

Я опустил взгляд на Шина. Мальчик тоже разревелся.

Озорной Дождь повернулась ко мне вполоборота, посмотрела в глаза. Ее татуировки переплелись.

– Лаисса, это мой любимый муж.

И она произнесла имя, которым я не пользовался еще с тех времен, когда знать не знал никого из ей подобных. С тех времен, когда единственными женщинами в моей жизни были сестры.

Имя, которого не знал никто в Отряде, включая самого Капитана.

Эпилог. Наши дни: Костоправ в головокружительном мраке

Тьма рассеивалась. Я слышал голоса, доносившиеся как будто из-под воды. Говорили обо мне. Избранник смерти, я шагнул к ней, но в последний момент вырвался из ее объятий и приполз назад, в мир живых. Каков хитрец!

Мой разум обретал прежнюю глубину. Я пытался вспомнить былые сны. Они ускользнули от меня, все до единого. Сохранилась лишь непреходящая грусть и смутное воспоминание о плачущей девочке. Я не знал, почему она плакала, но в глубине души чувствовал, что это крайне важное событие. Восстанавливаясь, я каждый день приходил в тупик, гадая, кем же была эта девочка.

Вроде там были еще мальчик и кот, но их я совершенно не помнил. Никто из товарищей не мог мне помочь. Начиная с командиров и заканчивая рядовыми, все мужчины и женщины в Отряде имели серьезные проблемы с памятью.

Сны. Точнее, кошмары. Все видели яркие, живые сны, которых не могли вспомнить по пробуждении.

Я попросил Гоблина, Одноглазого и Молчуна исследовать этот феномен. У них ничего не вышло. Их тоже на каждом шагу подводила память.

Нас всех одолело какое-то заразное слабоумие.

– Я сделал все, что в моих силах, – сказал Эдмус Черный. – Ты готов к путешествию, но на меня не рассчитывай. Если бы Отряд остался, я бы с тобой еще поработал. Ты мне нравишься, но из Алоэ я не уеду.

– Понимаю.

Я не понимал. Ни это, ни что бы то ни было еще. Я сходил с ума. Очнулся среди ночи в слезах, спасаясь от снов настолько реальных, что ощущались запахи и вкусы. Должно быть, когда-то они и правда были реальны, пусть я и не нашел в Анналах ничего, что подкрепляло бы мои предположения.

Выйдя на улицу, я прогулялся мимо построек, предназначение которых никто не мог объяснить. Даже строители не знали, для чего мы их нанимали. Зачем нам понадобился женский барак на сотню коек, когда в Отряде всего девять женщин, почти все солдатские жены? Моя заклятая соперница Чиба Винь Нвинн недоумевала даже больше моего. Она не сомневалась, что ей промыли мозги. Ей казалось, что совсем недавно этот барак был полон девиц.

Теперь в Отряде служат почти девятьсот человек. Все, кто присоединился более года назад, мучаются смутными мимолетными воспоминаниями… Все, от Старика до местного парнишки Гурдлифа Баюна, пристают ко мне с требованием рассказать хоть что-нибудь о том времени, которое выпало из памяти, но я не в силах помочь. Моя память еще хуже. И Анналы, которые могли что-то прояснить, исчезли, как будто их и не было.

Старик, Лейтенант, Леденец – неглупые ребята. Умеют подмечать то, что не бросается в глаза другим. Но даже они ничего не понимают.

Полагаю, даже последний дурак пришел бы к выводу, что всему Черному Отряду жестоко и бесцеремонно стерли память.