Портал Теней

В Хонно Черный Отряд нанес восточным мятежникам очередной тяжелый удар, во многом благодаря женщине, которая обычно не делала ничего существенного. Женщине, которая обеспечила бедному Костоправу всеобщее презрение, настояв на том, чтобы вернуться в Алоэ вместе на летучем ковре. Прежние пассажиры были вынуждены возвращаться пешком или на трофейных лошадях. Наших же коней и мулов Эдмусу Черному пришлось снаряжать и гнать в одиночку.

С нами на ковре поместились шестеро пленников. Двое старых, опытных мятежников и четыре девушки – копии Озорного Дождя.

Сон взбодрил Взятую. Мне же не так повезло. Пока мы летели, я снова задремал, хотя должен был следить за пленными.

Проснулся я от шума. Мужчины решились напасть на Озорной Дождь, несмотря на то что ковер находился в сотне футов над землей и управлять им, помимо Взятой, никто не мог.

Один уже валялся без сознания. Его правая щека была порвана. Над ним стоял Ненаглядный Шин. Второй, здоровяк вроде Теша Канючий Зоб, стоял на коленях и скреб ногтями горло. Его левое плечо крепко сжимала ручонка Благословенной Баку.

Анко отогнал женщин в угол, который в результате провис на добрых четыре фута относительно противоположного.

Шин гневно смотрел на меня. Светлячок сказала:

– Папа, ну как ты мог уснуть?!

Анко тоже смерил меня уничижительным взглядом.

– Не обращай на них внимания, – произнесла Озорной Дождь. – Опасности не было. Мы почти на месте. Слезай. Найди, кому передать пленных, а я покружу над лагерем.

Вскоре я уже отчитывался перед Капитаном, который постоянно перебивал меня вопросами.

Через пять минут на мятежных вожаков надели кандалы, а пленниц посадили за решетку. Обычные девушки. Старшей от силы семнадцать.

Спустя еще пять минут мы со Взятой убрали ковер в кладовую. Оба нуждались в отдыхе. Но сперва нужно было поужинать. Допросы подождут.

Я отправился в свою комнату, она – в свою. Я хотел побыть один. Обед пришлось пропустить, и я был голоден как волк. Озорной Дождь – тоже.

Перекусив черствым хлебом с таким же черствым сыром и запив это гадким местным вином, я второй раз подряд улегся спать засветло.

Эдмус Черный доставил мои инструменты и животных в целости и сохранности. Недовольный своим наставником, он тем не менее не жаловался. Я уклончиво дал понять, что доволен им.

Первые солдаты, возвращавшиеся своим ходом, появились к следующему вечеру, ведя нагруженных скарбом, как вьючные животные, пленников.

Победа в Хонно укрепила нашу репутацию среди тех, кто ненавидел мятежников и воскресителей. Таковых было много, но большинство осторожничали и не кричали на всех перекрестках о своих антипатиях. Мятежники не жаловали открытости и инакомыслия.

Озорной Дождь пошла допрашивать пленных задолго до того, как вернулись участники налета.

Я обнаружил Эдмуса Черного спящим в лазарете. Обычно он проводил свободное время в городе с семьей. В этот раз парень слишком вымотался, чтобы куда-то идти.

На прием явился всего десяток людей. Тяжелораненых сразу положили в госпиталь, устроенный в доме Взятой на принадлежавшем Отряду этаже, по соседству с моей новой комнатой.

Наш Капитан и это продумал. Хитрец.

Со временем планировалось и лазарет туда перенести.

Пока я зашивал плечо дурехе, недооценившей способность мулов кусаться, появился Эльмо:

– Лучше тебе сегодня не показываться поблизости от штаба.

– Что случилось?

– Не знаю. Старик беседовал о тебе со Взятой.

– И?

– Она хотела тебя забрать. Старик отказался. Даже думать не желает о том, чтобы заменить тебя кем-то другим.

– Быть нужным почти так же приятно, как быть любимым.

– Думаешь? Насколько я понял, ему пришлось уступить. Госпожа вмешалась. Короче говоря, лучше бы тебе посидеть тихо во избежание какой-нибудь подставы.

– Прикинуться Одноглазым?

После изгнания из него бесов тот вел себя тише воды ниже травы, хотя в атаке на Хонно участие принял. И должно быть, вернулся с отвисшими до земли карманами.

– Точно.

– Спасибо, Эльмо. Ты настоящий друг. Но не выполнить пожелания Взятой, не говоря уже о самой Госпоже, – это… Как сказал один философ, «это безнадежное дерьмо».

– Пожалуй, ты прав. Но, по крайней мере, у тебя есть фора.

Я сомневался, что все настолько серьезно:

– Подожду и посмотрю, что меня ждет.

Эльмо развел руками:

– Выроешь себе могилу.

Он сделал все, что мог. Теперь можно придумывать витиеватую речь к моим похоронам.

Я сомневался, что сильные мира сего решили устроить для меня нечто приятное, но и ничего ужасного от них не ждал.

– Госпожа хочет, чтобы пленников доставили в Башню, – сообщил Капитан.

Твою же мать! Может, и правда стоило залечь на дно.

– А если я откажусь? – Одной Озорному Дождю не справиться. – Или проще сразу повеситься?

– В другой раз повесишься. Ты никуда не полетишь. Остаешься здесь врачевать и с детьми нянчиться.

– Что? – отлегло у меня.

– Я нечетко произнес? Или ты родной язык забыл? Взятая хотела тебя забрать. Госпоже тоже не терпелось повидаться. Но я напомнил им, что семьсот солдат и тысяча животных нуждаются в медицинской помощи, оказать которую можешь только ты.