Портнихи Освенцима. Правдивая история женщин, которые шили, чтобы выжить

Детская дружба и дружба, начатая в лагере, была глубже эйфории, которую приносили встречи. В тяжелое послевоенное время портнихи точно знали, что могут положиться на надежного человека более чем в одной стране. Впоследствии Браха с Катькой разговаривали почти каждый день. Когда племяннице Марты Еве понадобилось укрыться в Германии от чехословацких репрессий, Ирена открыла для нее двери своего дома{438}. Когда Браха с семьей решили пройти через всю Европу, чтобы отправиться в США, им помогала Манси Бирнбаум из «Верхнего ателье» – она нашла Брахе дом и работу. Когда Брахе наконец удалось отправиться в Израиль, она была рада навестить Гуню, которая уже жила в доме престарелых.

– Гуня мне нравилась, – сказала Браха, улыбаясь.

Благодаря труду Лор Шелли, родственникам и интервьюерам, записавшим рассказы портних, мы можем познакомиться с их историями. Но это не все.

«Надо помнить, что тогда там не росло ни дерева, ни листочка, ни цветочка», – Ирена Канка, урожденная Рейхенберг{439}.

Здания комплекса Аушвица-Биркенау по большей части сохранились, но не в том состоянии, в каком их запомнили настрадавшиеся портнихи. Браха приезжала в Освенцим дважды, один раз в 1950-х годах, другой – в 1960-х, обе поездки были организованы чехословацким Союзом борцов с фашизмом, в котором она состояла с мужем Лео{440}.

География лагеря переплетена с ее воспоминаниями.

В наше время посетители входят на территорию основного лагеря через кирпичное здание, в котором регистрировали новоприбывших с 1944 года. Теперь там билетные кассы, сувенирная лавка и автоматы с едой. Можно пройти под воротами, гласящими Arbeit Macht Frei, слыша лишь бормотание и шаги других туристов, а не вопли и приказы, лай собак или абсурдный аккомпанемент оркестра. Можно войти в кирпичные бараки, где первые депортированные в Освенцим женщины спали на соломе и питались водянистым супом. Можно своими глазами увидеть, как близко их барак находился к блоку наказаний и первому крематорию.

За оградой можно заметить тусклые серые стены бывшей виллы Хёссов. Прекрасный дом Хедвиги, заставленной мебелью из лагеря, украшенный и убираемый заключенными, взяла под контроль советская армия после отступления немцев. Когда в дом вернулись настоящие польские хозяева, их дочь, ребенок девяти лет, видела поцарапанный паркет и кучи животных экскрементов детскими глазами. Когда «райский» сад Хедвиги расцвел весной, девочка не могла им налюбоваться. Следующие владельцы дома старались не выглядывать из окон на чердаке, где некогда работала Марта, и откуда открывался вид на лагерь{441}.

В нескольких минутах ходьбы от основного лагеря и виллы Хёссов находится красивое белое здание, ставшее административным блоком – Штабсгебойде. Здесь в январе и феврале 1945 года члены НКВД СССР обнаружили несколько сотен коробок с документами, которые нацисты не успели вовремя уничтожить. Формы, которые заключенные-секретари прилежно заполняли и печатали на машинках, впоследствии использовали в качестве улик, свидетельствующих о военных преступлениях, на судах эсэсовцев. Само здание превратилось в училище. Посетители могут войти, сосчитать этажи, подумать, какие окна освещали рабочие места портних «Верхнего ателье».

В нескольких километрах от Штабсгебойде, за железной дорогой, куда вышли портнихи с остатками багажа, открывается тяжелый для эмоционального восприятия пейзаж Биркенау. В сохранившихся бараках по-прежнему стоят бетонные и деревянные койки, на которых Браха, Ирена, Гуня и остальные мучались голодом, болезнями, жаждой и обилием вшей. Если немного пройтись вдоль железной дороги, можно увидеть бараки «Канады» в Биркенау. Крупицы бетона среди травы и диких цветов – единственное, что осталось от газовых камер и подземных раздевалок. За колючей проволокой широко раскинуты поля, некогда составляющие земледельческое предприятие Освенцима, удобренные прахом и костями людей.

Чуть в стороне от стандартного маршрута для посетителей в Освенциме можно увидеть кирпичные и деревянные здания, служившие мастерскими и хранилищами для нацистов. Рядом пристройка, лагервайтерунг, где портнихи жили с мая 1944 года до эвакуации и Марша смерти. Теперь эти 20 блоков – жилой комплекс, названный в честь одного из самых значимых заключенных и деятелей освенцимского сопротивления, капитана Витольда Пилеки – человека, который сопереживал первым женщинам, депортированным из Словакии, и в целом уважал всех, кто не боялся принимать участие в сопротивлении.