Портнихи Освенцима. Правдивая история женщин, которые шили, чтобы выжить

«С сентября 1941 года я носила еврейскую звезду, пока меня не депортировали».

Герта Фукс

{101}.

В архивах Яд ва-Шем[13] есть особая коллекция портретов: сотни карточек-удостоверений жертв Холокоста из Словакии. Портреты мемориальные, черно-белые. Некоторые – студийные фото со светлым фоном и хорошим освещением. Некоторые – неформальные фотографии с улицы, участка, у окна. Фотографии обрезаны в квадраты, у многих порозовевшие, оборванные края.

На этих фотографиях, в отличие от идеализированных костюмов, изображаемых в модных журналах того времени, видно настоящих людей в повседневной одежде, разных возрастов, с разными фигурами. Женщины старались выражать индивидуальность деталями одежды. Аккуратно застегнутый воротничок, закрученный тюрбан, цветастые клетчатые пледы, нарядные пышные рукава. Платья и рубашки в горошек, двухцветные костюмы, плиссировки, накидки, бантики, шейные платки, шевроны. Шляпы набекрень, свитера, кардиганы, пальто, узорные платки в нагрудных карманах. Волосы спрятаны, зачесаны назад, собраны в пышную прическу, завиты, заколоты, собраны в пучки.

Полуулыбки, радостные лица, задумчивые взгляды.

Хотя на каждой карточке изображена уникальная личность, штамп в углу напоминает, что в фашистском словацком государстве они не считались обычными гражданами – они были евреями. Другие словаки продолжали жить с привычными удостоверениями, но евреям сказали, что их документы больше не действительны. Было сказано получить новые в главном еврейском центре в Братиславе. На удостоверениях ставился штамп Ústredňa Židov Bratislava и буквы ÚŽ[14].

Портниха Ирена Рейхенберг из дома 18 на Еврейской улице зарегистрировалась в Еврейском центре, как и было сказано, несмотря на некоторые сомнения относительно того, зачем это делается. По городу ходили слухи о депортациях в рабочие лагеря или Терезинское гетто. Поговаривали даже о каком-то Освенциме.

– Никто не знал, что это на самом деле, мы даже представить не могли, – рассказывала Ирена позднее.

Однако все знали, что происходят аресты и люди пропадают, поэтому во всех зонах оккупации Третьего рейха активно трудились участники сопротивления, в том числе изготавливая фальшивые документы, чтобы люди могли получить «безопасные» удостоверения. Сестра Ирены Кете была замужем за Лео Коном, типографом, который во время войны печатал фальшивые документы. Лео изо всех сил старался избежать ареста и сделал фальшивые удостоверения для себя, жены и брата Густава. Он слегка изменил фамилию, с Кон на Когут – «петух» по-словацки – потому что эта фамилия звучала «не так по-еврейски». Несколько лет фальшивая фамилия служила ему верой и правдой, пока он работал с подпольной ячейкой словацких еврейских коммунистов вместе с молодыми евреями Альфредом, Фредди, Вецлером{102}.

Новые имена и поддельные документы были одним из способов избежать ареста или депортации.

Сама Ирена в открытую жила в еврейском квартале, как многие еврейские семьи, изгнанные из других районов города. Мало того, что Ирену зарегистрировали в Еврейском центре, с сентября 1941 года, когда евреев обязали носить желтую звезду Давида слева на груди, ее еврейство было выставлено напоказ. Некоторые были настолько храбры, что носили звезду с гордостью. Другие чувствовали унижение. Это был очередной способ пометить евреев, выставить их «чужими».

В Лейпциге, портниха Гуня Фолькман тоже носила желтую звезду – как позорную отметину. Она старалась носить сумку так, чтобы звезды не было видно, хотя за ее сокрытие могли оштрафовать. Притворяясь «арийкой», она всегда носила деньги отдельно, чтобы не сдвигать сумку, доставая купюры.

Гуня прикрывала звезду не только от стыда. В последние месяцы работы на меховой фабрике Роде она и сама неофициально занималась подпольной деятельностью. Находясь в городе, она благодаря харизме убеждала продавцов передать ей немного еды для запасов не по купонам. Затем эту еду распределяли по жителям еврейского квартала, немного доставалось и двум несчастным мальчикам-подросткам, евреям из Кракова, которым удалось избежать депортации благодаря фальшивым документам, а дальше они собирались перебраться через границу. Как ни странно, начальник цеха фабрики Роде не только дал Гуне крупную сумму денег, чтобы мальчики подкупили пограничников, но и раздобыл им фальшивые документы и немецкую униформу.

По городу Гуня перемещалась с той же целью – передавать деньги, золото, бриллианты или документы еврейских друзей немцам-сторонникам, которые обещали держать их вещи в целости и сохранности, пока не кончится война и хозяева за ними не вернутся. Однажды случилось страшное: за Гуней до дома проследовало гестапо, чтобы устроить допрос. Она только успела спрятать у консьержа сумки с ценными вещами, за перемещение которых могла получить серьезное наказание, как к ней подошли с вопросами. Спросили, откуда у нее несколько сотен марок на руках.