Портнихи Освенцима. Правдивая история женщин, которые шили, чтобы выжить

Не готовая оставить Катьку одну перед пугающей неизвестностью, Браха отправилась в полицию и сама себя сдала. Рядовой полицейский тут же отвез ее в место сбора в Попраде.

– Только не сбегай, – сказал он полушутя. – А то у меня будут проблемы.

В Попраде уже были сотни девушек и женщин. Там была и девятнадцатилетняя девушка, с которой Браха познакомится позже, Алиса Штраус. Алиса была портнихой{110}.

Браху привезли поздно, и она чуть не пропустила отправку поезда{111}.

«Пора и словакам разбогатеть!» – Фердинанд Дюрчанский, словацкий министр внутренних и иностранных дел, февраль 1940 года

Собрать молодых евреев на принудительные работы было недостаточно. Гвардейцы «Патронки» их еще и грабили. Рене, дочь раввина, сказала, что словацкие нацисты «были хорошими учениками немецких учителей»{112}. По прибытии девушкам и женщинам приказывали сдать украшения, часы, ручки, деньги… даже очки. Чемоданы, которые были так тщательно собраны, тоже конфисковали. Их собрали в огромную кучу во дворе «Патронки». Некоторых женщин заставили подписать отказ от прав на собственное имущество и отказ от требований возмещения убытков в будущем{113}.

Ривка Паскус, которая впоследствии будет делить жилье с портнихами в Освенциме, додумалась использовать часы в качестве взятки, чтобы отправить брату письмо с предупреждением, чтобы тот «отдал все и бежал»{114}. Михаль Кабач, один из глинковских гвардейцев, позже признался, очевидно, без раскаяния, что гвардейцам разрешали забирать что угодно из чемоданов женщин. Сам он взял пару туфель, упаковал и отправил домой.

Иногда применение силы мужчинами над женщинами приобретало сексуальный характер. Некоторые гвардейцы учились в школе с девушками, над которыми теперь издевались{115}.

Эти взятки и конфискации были ничем по сравнению с государственными инициативами, цель которых состояла в извлечении выгоды от словацких евреев. Сначала евреев превратили в нищих изгоев, потом стали называть паразитами. Словацкое правительство создало идеальную для себя ситуацию: они могли и отвечать запросам немцев на рабочую силу, и активно лишать евреев собственности. Поэтому, когда немцы запросили 120 тысяч рабочих из Словакии в феврале 1942 года, президент Йозеф Тисо предложил им 20 тысяч евреев. Это предложение было принято и начались массовые депортации.

Офицер СС Дитер Вислицени отвечал за все сделки, связанные с депортацией и перемещением евреев. К марту 1942 года Вислицени узнал об окончательном плане касательно европейских евреев, обсужденном на печально известной Ванзейской конференции в январе того года. Он встретился с начальником, Адольфом Эйхманом, в Братиславе. Эйхман передал ему устный приказ фюрера и письменный приказ Гиммлера о Endlosung[16]. Вислицени был впечатлен документом с красной каемкой, подписанным самим Гиммлером, который «давал ему столько власти, сколько он считал нужным». Он решил разделить 20 000 евреев. Половину отправить в концлагерь Майданек, половину – в «лагерь А»{116}.

На Ванзейской конференции было озвучено количество еврейского населения в оккупированных Германией (или подвластных ей) территориях, в том числе 88 тысяч евреев в Словакии. Уже в первые минуты конференции было объявлено: «Что касается новой стадии Endlosung, об отказе сотрудничества словацкого государства вопрос не стоит»{117}. Президент Тисо, премьер-министр Тука и другие коллаборационисты были только рады подчиниться. Настолько, что согласились заплатить немцам 500 рейхсмарок за каждого депортированного еврея. Эта сумма шла якобы на «техническое обучение» евреев{118}. Было собрано огромное состояние в рейхсмарках, все – из еврейского имущества. А суть была в том, что если евреев выслать в другие места, их дома со всем добром опустеют, и можно будет прибрать их к рукам.

После первой волны депортации рабочих, в том числе депортации нескольких тысяч девушек и женщин, Тисо сказал, что это унизительно, чтобы оставшиеся семьи жили на поддержку государства, поэтому им вскоре придется отправиться за девушками. Но перед отъездом люди должны были заполнить документ vermögenserklärung[17]. Суть документа заключалась в перечислении всего личного имущества, как бы много или мало его ни было. На немецких территориях делали то же самое. Прилагалась инструкция, объясняющая, куда и как записать ключи от дома и где их оставить перед отъездом. Еврейское имущество стало собственностью правительства.

Ни Ирена, ни Браха, никто из женщин в «Патронке» или Попраде не представляли, как жестоко будут преданы их семьи; не представляли, что все люди, вещи, оставленные дома, теперь полностью в распоряжении правительства. Всего за первые четыре месяца словацкое правительство депортировало 53 000 евреев[18]. Молодых портних увезли одними из первых.