Портнихи Освенцима. Правдивая история женщин, которые шили, чтобы выжить

Дети, разумеется, ничего не знали об ужасной работе отца. Они были слишком малы, чтобы нести груз ответственности; они были невинны. Как и дети, убитые в лагере по командам Хёсса, в том числе младшие родственники Брахи, Ирены и их подруг.

Однажды Хедвига сообщила, что ей срочно необходим человек, способный превратить набор меха в пальто.

– Я могу! – вызвалась Марта.

Проект увенчался успехом. Марта стала швеей в доме Хёссов. Ее новая мастерская не была похожа на ателье. Хедвига выделила ей место на чердаке, разделенном на несколько коморок. Там размещались арийки, выполняющие трудовой долг перед родиной, – в том числе гувернантка детей Эльфрида и польская служанка Аньела Бендарська.

Хотя Эльфриде, по всей видимости, нравилось, когда заключенных избивают, Аньела часто передавала весточки от заключенных, а также таскала для них еду из буфета Хёссов. Аньела признала, что Рудольф хорошо относился к домашней прислуге и садовникам, по особым случаям он даже передавал мужчинам в саду корзинки с едой и бутылки с пивом. Хедвига в конце концов уволила немецких служанок как «лентяек». Их заменили двумя свидетельницами Иеговы, заключенными в Освенцим из-за вероисповедания.

Хедвига рассказывала, что свидетели Иеговы – лучшие слуги, потому что они никогда не воруют. Еще им не надо было платить, хотя официально эсэсовцы обязывались выдавать 25 рейхсмарок лагерной администрации за содержание прислуги.

Красивая кованая калитка отделяла дом от сада. Ступеньки вели к задней двери и кухне, где Хедвига много готовила сама. Марта, которая любила искусство, обратила внимание на картины, развешенные по всему дому. Некоторые были созданы известным польским художником Мечиславом Костельняком, также заключенным, все – краденые. Другие принадлежали кисти брата Хедвиги, Фрица Хензеля – в основном пейзажи вокруг Освенцима реки Сола, которая протекала через дорогу от дома.

В хозяйской спальне висела огромная масляная картина с цветами. Одежда Хедвиги находилась в большом шкафу с четырьмя отсеками и зеркальными дверьми, в которых отражались две односпальные кровати. В бельевых ящичках Хедвиги лежало нижнее белье, изъятое из чемоданов убитых заключенных. Она даже отбирала белье служанкам, давая им взамен старое белье, которое ей не понравилось{238}.

Польский заключенный по имени Вильгельм Кмак был маляром и часто посещал дом Хёссов – закрашивал потертости и детские рисунки на стенах. Он просил домашних портних не ругать детей за то, что рисуют на стенах, потому что эта работа была его единственной связью с внешним миром{239}.

Кабинет Хёсса, наполненный книгами, сигаретами и бутылками водки, был закрыт от посторонних глаз. Одна из книг была о птицах Освенцима, написанная в то самое время. Под влиянием дружбы с учительницей его детей, Кете Томсен, и ее мужем, любителем птиц эсэсовцем Рейнхардом, который был агрономом Освенцима, Хёсс приказал, чтобы птиц на территории лагеря не отстреливали. Заключенных можно, а птиц нельзя.

Сороки вили гнезда на высоких деревьях на территории лагеря. Довольно символично – птицы-воровки гнездятся там, где люди крадут все, что красиво блестит, и не только.

В кабинете, как и в столовой, была мебель из орехового дерева – вся изготовлена заключенными в лагерных мастерских, как и яркая мебель в детских комнатах на втором этаже. Семья Хёссов была так близка с «поставщиком» материалов в мастерские, некогда профессиональным преступником Эрихом Грёнке, что малыш Ханс-Юрген утверждал, будто не может уснуть, пока Грёнке не пожелает ему спокойной ночи.

Грёнке заправлял лагерной мастерской по изготовлению одежды, расположенной в здании, где раньше был кожевенный завод. Он ежедневно заходил к Хёссам, приносил обтянутые кожей стулья, портфели, сумки, чемоданы и обувь, сияющие канделябры и игрушки для детей{240}. Хедвига подписывала бумаги о получении украденных скатертей, полотенец, детских платьиц и даже ношеного баварского пальто из серой шерсти. Пальто было для Ханса-Юргена{241}.

Краденые вещи, которые Хедвига забирала из Освенцима, относили на чердак в швейную мастерскую, чтобы их подгоняли по фигуре или перешивали. Согласно семейной легенде, все пуговицы заменяли, чтобы не осквернять пальцы, касаясь тех же пуговиц, которых касались еврейские руки{242}.

Марта была не первой и не единственной портнихой, работающей на Хедвигу. Однако именно она прослужила ей дольше всех и пользовалась наибольшим влиянием.

Одной из ближайших подруг Хедвиги была Мия Вайзеборн. Мия была супругой одного из охранников лагеря. Она была талантливой портнихой и подарила Хедвиге несколько потрясающих вышивок золотой нитью – семейный герб Хёссов на фиолетовом шелке. Для шитья Хедвига наняла местную польку, 32-летнюю Янину Щурек. У Янины не было выбора – пришлось явиться в дом на улице Легионов. Поскольку она по понятным причинам побаивалась нацистских оккупантов, Янина привела с собой для поддержки одну из своих учениц Бронку Урбанчик.