Портнихи Освенцима. Правдивая история женщин, которые шили, чтобы выжить

Она послушалась и стала избегать эту тему, однако прекрасно знала, какой медицинской работой занимается ее муж, и какую роль он играет в отборе людей на жизнь и смерть. Она даже лежала с дифтерией в эсэсовском лазарете напротив крематория{279}.

– Я слышала, вы там газом убиваете женщин и детей. Ты, надеюсь, с этим никак не связан, – сказала мужу Фрида Клер.

– Я не убиваю, я исцеляю, – уверил он ее{280}.

Доктор Клер своими руками убил несколько тысяч пациентов посредством инъекции фенола в сердце, в белом халате или розовом резиновом фартуке и перчатках. С 1943 года он управлял командой дезинфекции, которая «циклоном Б» дезинфицировала одежду и бараки и убивала заключенных в газовых камерах.

Красавица Эрика Фишер наслаждалась бархатными покрывалами и кружевным бельем с вышивкой. Она была женой доктора Хорста Фишера, который проводил отбор в газовые камеры в Биркенау. Фрау Фишер разрешала польской служанке примерять ее гламурные наряды. Пока фрау Фишер была в эсэсовском госпитале, «цыганский блок» Биркенау был ликвидирован. Муж не стал об этом врать или умалчивать, сказав, что цыгане «все сгорели»{281}.

Даже если они знали, что евреев, поляков, военнопленных, рома, синти[31], гомосексуалов и многих других массово убивают. Можно ли считать эсэсовских жен причастными к преступлениям? Они были просто сторонними наблюдателями, или их близость с преступниками делала их соучастницами, виновными в той же степени? Хотя женщины были заботливо исключены нацистами из активной политической и военной деятельности, они поддерживали мужчин, которые придумывали и применяли эти идеи. Важно подчеркнуть, что эти действия не считались незаконными в Третьем рейхе. Стоит задать другой вопрос. Волновала ли этих женщин судьба тех, на кого ополчились их мужья?

Фрау Фауст, директор Красного креста в Освенциме, закричала и вызвала полицию, когда заключенный еврей попросил у нее хлеба.

Фрау Виглеб, жена шарфюрера, для которого Браха шила одежду в «Канаде», угощала заключенных тортом, когда те приходили работать у нее в саду или доме.

Фрау Палич, жена человека, которого лагерное сопротивление нарекло «главным гадом Освенцима», была, по рассказам ее польской служанки, доброй душой. Когда фрау Палич пожаловалась, что один из заключенных плохо работает у них дома, заключенного подвергали пыткам{282}.

Грета Шильд, жена освенцимского охранника, на Рождество подарила польской служанке деньги, сладости и фартучек. Когда мать Греты приехала, чтобы помочь ей с новорожденным малышом, она через окно увидела работающих в карьерах; женщина стояла у окна и в слезах повторяла: «Так быть не должно»{283}.

Ухоженная Кете Роде не жалела угощений и хороших тканей для своей польской служанки. Она обожала вечеринки и красивые вещи. Вещи, принесенные из «Канады», тщательно отмывались марганцовкой. Она страшно обрадовалась, когда узнала, что летом 1944 года в лагерь депортируют много евреев из Венгрии, ведь они привезут с собой «целые горы сокровищ»{284}.

Нельзя обойти вниманием и Хедвигу.

«Моя бабушка была злой, жадной женщиной, она бесстыдно пользовалась положением жены коменданта», – Райнер Хёсс{285}.

Если верить рассказам, Хедвига была преданна заключенным, работающим у нее дома и в саду. Она угощала их едой и сигаретами, дарила букеты цветов. Они с мужем вмешивались в процесс, чтобы предотвратить перевозки, наказания и даже убийства заключенных. Марта выжила благодаря Хедвиге и Рудольфу. Они трижды спасли жизнь садовнику, Станиславу Дубилю. Однако тот слышал, как Хедвига называла мужа Sonderbeauftragter für die Judenvernichtung in Europa[32]. Хедвига также считала, что «в нужный момент, настанет очередь и английских евреев»{286}.

Возможно, дело было в удобстве: комендант с женой хотели сохранить жизни тем, кто уже на них работал, а то, что сотни евреев, привозимых в Освенцим, отправляли на смерть немедленно или убивали посредством изнурительной работы, их не касалось.

Работая на Хедвигу Хёсс, портнихе Марте надо было сочетать две роли – прислуги и шпионки. С одной стороны, ее работу высоко ценили, и она считалась вхожей в дом Хёссов; с другой – Марта по своему горькому опыту знала, как страдают другие заключенные, и она была твердо намерена воспользоваться своим положением, чтобы им помочь. Ей удалось устроить в мастерской на чердаке еще одну портниху – спасти хотя бы одного человека от ужасов Биркенау{287}.

Как-то Хедвига забралась на чердак и присела посмотреть, как женщины шьют. Вдруг она заговорила.

– Вы работаете быстро и качественно. Как же это может быть? Евреи ведь паразиты и обманщики, которые только и делали, что рассиживались в кафе. Где вы научились так работать{288}?

Все комплименты Хедвиги были пропитаны антисемитизмом. Марта была для нее просто еврейкой или человеком?