Портнихи Освенцима. Правдивая история женщин, которые шили, чтобы выжить

Рупперт остановилась полюбоваться работой Гуни и сказала:

– Когда война кончится, я открою большое ателье в Берлине и возьму тебя к себе. Никогда бы не подумала, что жидовки умеют работать, еще и так красиво!

– В жизни не дождешься, – пробормотала Гуня по-венгерски.

– Что сказала? – повысила голос охранница.

– Было бы здорово, – прозвучал приемлемый ответ на немецком{312}.

«Когда война кончится»… Охраннице было легко мечтать о воображаемом модном магазине, где бы работали послушные еврейки. Заключенные же понимали, что они, возможно, не доживут до конца войны. Какой бы приятной ни была атмосфера мастерской, в лагере за пределами этой тихой гавани продолжался процесс превращения здоровых людей в скелеты, живых людей в дым и прах.

Сестра Брахи Катька не питала иллюзий насчет их работы в ателье. Она знала, что одна эсэсовка дала взятку, чтобы ее заказ был в приоритете. Это была та самая охранница, что сильно ударила Катьку во время жуткого осмотра по прибытии в Освенцим, сломав ее сережку.

Но теперь их отношения изменились, теперь охранница нуждалась в услугах Катьки – хотела, чтобы ей сделали пальто по фигуре. Однако даже зная это, Катька прекрасно понимала, какие отношения связывали рабочих с клиентками; она говорила: «Они не считали нас за людей. Мы были псами, они – хозяевами»{313}.

Несмотря на то, что портнихи «Верхнего ателье» работали бесплатно, качество их работы превосходило все ожидания. Под пристальным контролем Марты иначе и быть не могло. Даже Гуня, с ее-то многолетним опытом, усовершенствовала свои способности. Периодически, когда портнихи работали сверхурочно, они получали от эсэсовских клиентов дополнительные порции еды – кусок хлеба или сосиски. Кроме этого и базовых жизненных условий, портнихи получали лишь право прожить следующий день.

«Мы превратились в большую, сплоченную семью, судьба объединила нас и в печали, и в радости», – Гуня Фолькман{314}.

Сотрудник охраны как-то ворвался в мастерскую, услышав несдерживаемый смех, и закричал:

– Я смотрю, вам тут очень весело?{315}

Работая не покладая рук, чтобы не отставать от плана, по 10–12 часов в день, портнихи привязывались друг к другу и становлись по-настоящему близки. Днем они оживленно рассказывали друг другу о старой жизни дома, о своих близких. По вечерам – ютились на двухъярусных кроватях, в тишине продолжая беседы перед сном.

Товарищество, безопасность и работа, приносящая удовольствие, помогли Ирене вернуть веру в себя. Благодаря относительно приличным условиям «Верхнего ателье» она перестала чувствовать себя нумерованным существом без имени. Она по-прежнему скорбела по сестрам – Фриде, Йолли и Эдит, но теперь у нее были подруги, была новая семья. Больше никаких попыток самоубийства, никакого «пойти к ограде». На смену отчаяния пришла уверенность.

Уверенность влекла за собой сопротивление. Портнихи уже не были безымянными зашуганными жертвами. Они снова чувствовали себя людьми.

Однажды Хедвига Хёсс пришла в мастерскую на примерку и привела с собой младшего сына, Ханса-Юргена. Шестилетнему мальчику будто бы понравилось в ателье. Да и женщины, конечно, были рады поиграть с малышом, пока мама была занята. Возможно, он напоминал им об убитых младших братьях и сестрах, или о детях, которых они однажды надеялись воспитать.

В тот день напряжение достигло точки кипения для портнихи Лулу Грюнберг, молодой словачки с искоркой в глазах. Когда Хедвига отошла в примерочную с Мартой, Лулу внезапно вскочила, обернула шею мальчика сантиметром и прошептала ему по-венгерски:

– Скоро вас всех повесят, твоего отца, твою мать, всех!

Когда Хедвига пришла на вторую примерку на следующий день, она сказала:

– Не знаю, что случилось с сыном, но сегодня он наотрез отказался идти со мной{316}!

Лулу могла сильно пострадать за такой поступок. Каким-то чудом она избежала наказания, и это была не последняя «акция протеста» с ее стороны.

Марта Фукс разделяла желание дать отпор, глубоко переживая сложившуюся ситуацию. Эта мощная комбинация и привела ее в опасный мир подпольного сопротивления в Освенциме.

9. Солидарность и поддержка

«Главным для нас было проявлять солидарность и оказывать поддержку тем, кому хуже нас».

Алида Деласаль

{317}.

У Марты Фукс был план.

Женщины «Верхнего ателье» работали, не покладая рук. Стежок за стежком.

К Марте приходил гость, тоже заключенный. Портнихи не знали, как его зовут, не видели татуировку с номером. Они с Мартой недолго говорили на пониженных тонах, после чего мужчина шел дальше по своим делам.

Стежок за стежком. Так проходили недели и месяцы.