И я подумал, что, наверное, эта девушка здорово любит своего шофера, который бегал к ней за пятьдесят километров на коньках. «И очень хорошо, — подумал я, — что такая тихая и красивая девчонка любит такого непутевого парня и недисциплинированного водителя».
Вскоре мы уехали обратно в Иркутск. Шора окончил портрет, и портрет получился лучше, чем если бы Шора писал с натуры. Ведь бывает и так. Критики, которые ходили в гости к Шоре, в один голос расхвалили портрет. Я не верю критикам, когда они единодушны, но на этот раз, кажется, они были правы. Потом мы с Шорой сели и написали письмо на Ольхон, Кешке. Мы просили его приехать и забрать портрет. Через десять дней пришел ответ. Незнакомые люди писали, что Кешка уехал куда-то на стройку, и его жена уехала вместе с ним.
Область у нас большая, и затеряться в ней легко. Но случилось так, что мы еще раз услышали о Кешке…
Прошло несколько месяцев. Портрет побывал на областной выставке, и его прочили на всесоюзную, а это была большая честь для Жоры. Вот тогда-то и вышел номер молодежной газеты с большой фотографией Кешки. Фотограф, видно, не отличался большой изобретательностью. На снимке Кешка стоял у крыла машины, неловко вытянувшись, как армейский повар перед генералом. Кешка вовсю старался придать лицу каменное выражение, и это ему почти удалось, если бы не глаза — живые, хитрые, насмешливые глаза первого танцора и непутевого водителя. В заметке под фотографией корреспондент рассказывал, как Кешка с риском для жизни провез по горной дороге взрывчатку, которая очень нужна была стройке. На следующий день Жора отправил Кешке портрет, а членам жюри заявил, что его лучшая работа исчезла бесследно. Члены жюри были опечалены, а я решил, что теперь обязан написать о том, как появился на свет портрет Кешки шофера.