Портрет девочки в шляпе

Еще в апреле Герман неожиданно получил заказ. В воскресенье после одиннадцати вечера позвонил Вольдемар Михайлович Щеглеватых. Была у него такая приятная манера. Попросил взять на реставрацию икону и сразу предупредил, что будет приставать до тех пор, пока Герман не согласится.

– Понимаешь, там такое дело. Икона предположительно второй половины шестнадцатого века. Но только предположительно. Лик сохранился, но все остальное закоптилось сильно и вообще… ну сам понимаешь, хранилась черт-те как. Просит батюшка из костромской губернии. Сам по образованию историк-архивист. Говорит, что икона, возможно, из Железноборовского монастыря. Основан в четырнадцатом веке, Гришка Отрепьев там был пострижен, недалеко от села Сусанино, где герой наш народный царя спасал, ну и всякое такое. Монастырь после революции был, понятное дело, закрыт, а в середине девяностых стал возрождаться. Иконы давно растащили, многое пропало, но списки остались. Теперь пытаются отыскать. Батюшка говорит, что, возможно, вещь ценная. Но опасается. У них ведь все непросто. Работа сложная, а заплатить много не могут. Я бы взял в лабораторию, но сам понимаешь, документов на нее пока никаких нет. Висела в храме сельском, тот сгорел, потом у бабки-старосты на чердаке в хоронушке и тому подобное. Помоги болезным.

– А чья икона?

– Иоанна Предтечи. Монастырь как раз Свято-Предтеченский. Так что внимание к иконе особое. Размер средний. На первый взгляд, батюшка не зря с ней носится. Ну, сам увидишь. Лаборатория в твоем распоряжении, на доход особых претензий иметь не буду, так, чисто символически.

– Вольдемар Михайлович, я сейчас занят по горло. С иконой работать нельзя кое-как. Надо помолясь, с усердием. А я весь в Левицком. С головой просто.

– Герман Александрович, так ведь и я тебе помогаю. В том числе и с Левицким этим. От рутины тебя освободил, с ерундой не пристаю.

– Спасибо, конечно…

– Значит, договорились. Дело богоугодное. На том свете зачтется. Мне.

Вольдемар хохотнул басом и, как обычно, не прощаясь, повесил трубку. Герман постучал телефоном по носу, постоял, решая, не позвонить ли с отказом, но в конце концов никуда «телефонировать» не стал, а пошел спать.

В понедельник позвонил мужчина, назвавшись отцом Иаковом, и спросил, когда можно прийти с иконой.

Батюшка оказался невысоким, щуплым, довольно молодым мужчиной с красивой окладистой бородой, которую время от времени поглаживал. Говорил негромко, упирая на букву «о». Немного стеснялся и производил впечатление простого скромного человека. Герману нравились люди такого типа. Он принял завернутую в льняную ткань икону и аккуратно пристроил на подставку. С первого взгляда было ясно, что вещь действительно старинная. Герман долго водил по ней лупой, рассматривая мельчайшие нюансы, и сообщил отцу Иакову, что постарается вернуть иконе божеский вид. Батюшка радостно перекрестился и попросил разрешения интересоваться по телефону, как идет работа.

– Вы, я вижу, специалист хороший, потому и занятой. Я надоедать не буду, но для спокойствия душевного нашего настоятеля все же осмелюсь позванивать.

– Звоните, конечно, только не торопите.

– Упаси Господи! – испугался отец Иаков. – Неужто я не разумею? У вас и другая работа, поди, есть. Картины знаменитые реставрируете.

– По-разному бывает, но сейчас у меня действительно есть важная работа.

– Так вы икону нашу не сразу начнете?

– Постараюсь совместить на каких-то этапах. Завтра поеду в лабораторию, там посмотрю тщательнее.

– Бог вам в помощь, Герман Александрович. Рад был познакомиться с таким человеком.

– Я тоже, батюшка.

– Дивен Господь в святых своих, – сказал отец Иаков напоследок, низко кланяясь Герману.

Вот так состоялось их знакомство.

Отец Иаков действительно не надоедал, но все же звонил регулярно и подробно расспрашивал, как идут дела. Видно, настоятель тревожился не на шутку.

Вспоминая потом разговоры с батюшкой, он не мог припомнить, чтобы тот проявлял излишний интерес или был чересчур навязчив. Всегда приветливо, стесняясь и извиняясь, отец Иаков расспрашивал о работе над иконой, сокрушался, что такой труд монастырь не сможет оплатить достойно, волновался, не слишком ли велика нагрузка, и все в таком роде. Германа смешили, но не раздражали наивные представления батюшки о работе реставратора.

Икона действительно оказалась настоящим раритетом. Герман работал радостно, сознавая, как это здорово – вернуть людям подлинный шедевр.

Однако работа продвигалась медленно. Сначала ее затормозила история с портретом Анны Строгановой, которая на поверку оказалась Екатериной Несвицкой. Потом Лора сорвала его и привезла в сельский храм, где больше недели он помогал вернуть божеский вид настенной росписи. Затем долго реставрировал портрет Софьи Строгановой, которая в итоге оказалась Александрой Голицыной.

Но не только это не позволяло закончить работу над иконой. Все душевные силы он тратил на то, чтобы завоевать и заполучить свою Царевну. Это было и оставалось самым главным.