Портрет девочки в шляпе

И величественная дама выплыла из кабинета. Так он тут учился? А с виду не скажешь. Все-таки внешность обманчива. Лора посмотрела на следователя виновато, и от него это не ускользнуло. Может, теперь коза-задира присмиреет?

Герман продолжал думать о чем-то своем и в их переглядываниях не участвовал.

– Олег Петрович, можно вопрос? – спросил он наконец и посмотрел выжидающе.

Сразу видно, воспитанный молодой человек. Не то что коза-егоза! Филин кивнул.

– Конечно. Спрашивайте, Герман Александрович.

– Как вы узнали… про меня?

А ведь похож. Похож на мамашу свою – Елизавету Строганову. Такой же зеленоглазый. Только лучше бы ему никогда с ней не встречаться.

– А это, молодой человек, тайна следствия.

Филин выдержал недоуменный взгляд и еще раз твердо решил больше ничего о семейке Строгановых Герману не рассказывать. Особенно про мамашу. Будет лучше, если парень забудет о своих родственничках. Они не достойны такого потомка. Ну их всех к черту, этих американских Строгановых!

Выйдя из университета, они побежали к парковке под дождем. Герман завел машину, но не спешил трогаться с места, и на этот раз Лора его не торопила. Они долго сидели, молча глядя, как дворники гоняют по стеклу мутную воду.

Лора дотронулась до «куковяки», лежавшей на руле.

– Ты был такой задумчивый все время. Может быть, хочешь отыскать свою мать? Или вообще семью?

– Да, я думал об этом, а потом решил, что уже все нашел. И семья у меня есть. Кирьян и ты. Другой не надо.

Герман посмотрел на притихшую Лору и внезапно спросил:

– Как ты думаешь, нас пустят в больницу?

Лора встрепыхнулась и, глянув на часы, сказала, что сорок минут у них в запасе есть.

– Успеем. Но сначала позвоним моему деду. Я думаю, теперь можно.

Стоя на крыльце и дымя сигаретой, Олег Петрович Филин видел, как машина Германа Строганова выехала со стоянки возле университета. Он еще немного постоял на свежем, холодном ветру и подумал, что ему тоже пора выходить из зоны комфорта, в которую попадал всегда, когда приходил в альма-матер. Филин застегнул плащ, проверил, на месте ли блокнот, и пошагал к машине. Рабочий день продолжался.

В далеких Любилках дед Кирьян воткнул в балку топор, достал из рабочих штанов сотовый телефон и, посмотрев на экран, нажал кнопку.

– Здорово, Герка. Я как раз балку под крышей поменять надумал. Приедешь подсобить?

И услышал:

– Приеду, дед. С делами немного управлюсь и приеду. Жди и без меня устанавливать не начинай.

Конец сезона

Впечатление, которое произвел Герман на Тимофевну, можно было сравнить только с появлением живого Деда Мороза на балийском пляже в разгар сезона.

Она долго не могла прийти в себя и, отвечая на вопросы о здоровье, все косила глазом на сохраняющего полнейшую невозмутимость молодого человека.

Когда Герман вышел, чтобы раздобыть какую-нибудь банку для цветов, Тимофевна, косясь на дверь, шепотом спросила:

– Признайся, я очень страшная сейчас?

– Напротив, вы стали выглядеть намного лучше.

– Врешь ведь?

– Еще неделю назад точно соврала бы, но сегодня… у вас даже румянец появился!

– Это от стыда, что Чебурашкой немытой сижу перед этаким красавцем!

– Ага, так я и поверила в вашу стыдливость! Да вы просто кокетничаете! Собираетесь отбить у меня парня?

– Как ты могла такое подумать? Уводить мужика у лучшей подруги? Уверяю тебя, я не настолько плохо воспитана!

Когда Герман вернулся с трехлитровой банкой, женщины хохотали так, что жиденькая больничная кровать ходила ходуном.

Не успели они добежать до машины, как снова хлынул дождь. Такой конкретный. Совсем осенний. Лора юркнула на переднее сиденье и посмотрела на Германа. Он улыбался.

– Ольга Тимофеевна тебе понравилась, – догадалась она.

– Такая замечательная, не ожидал даже! Чем-то на матушку Варвару похожа. На первый взгляд сравнивать их нелепо, но в них есть что-то общее… Они ведь почти ровесницы. Послевоенные дети. Не уверен, что дам точное определение, но…

Герман помолчал.

– Мне кажется, они верят в жизнь и ждут от нее только хорошее. Всегда.

На следующий день Герман начал новую работу и, как обычно, перестал выходить на связь.

– Ушел в астрал, – констатировала Лора и тоже занялась неотложными и давно заброшенными делами.

Целых два дня она не видела его и успела ужасно соскучиться. Родители позвали ее на обед. Она поехала. Давно пора сломать лед, прочно сковавший родственные отношения. Альберто Хименес – причина их раздора – канул в небытие и после приснопамятного разговора не объявлялся. Так что неприятных моментов в общении с родителями можно не опасаться.

Родители наготовили как на свадьбу. Лора взглянула на ломившийся от еды стол и поняла – ей тут рады. Мама даже всплакнула по случаю возвращения блудной дочери в родные пенаты. Отец сохранял спокойствие, но все равно по нему было заметно, что он скучал и ждал.

Лора пробыла у них до темноты, но ночевать не осталась. Она плюнула на все, вызвала такси и поехала в Гатчину.

С какой стати она должна сидеть и ждать, когда этот Фриц несчастный соизволит позвонить? Захотела и поехала! В конце концов, она – Алонсо де Витория! А это значит что хочу, то и ворочу!