Портрет Дориана Грея

The favourites of James I. wore earrings of emeralds set in gold filigrane.	Фаворитки Иакова Первого носили изумрудные серьги в филигранной золотой оправе.
Edward II. gave to Piers Gaveston a suit of red-gold armour studded with jacinths, a collar of gold roses set with turquoise-stones, and a skull-cap parsem? with pearls.	Эдвард Второй подарил Пирсу Гэйвстону доспехи червонного золота, богато украшенные гиацинтами, колет из золотых роз, усыпанный бирюзой, и шапочку, расшитую жемчугами.
Henry II. wore jewelled gloves reaching to the elbow, and had a hawk-glove sewn with twelve rubies and fifty-two great orients.	Генрих Второй носил перчатки, до локтя унизанные дорогими камнями, а на его охотничьей рукавице были нашиты двенадцать рубинов и пятьдесят две крупные жемчужины.
The ducal hat of Charles the Rash, the last Duke of Burgundy of his race, was hung with pear-shaped pearls, and studded with sapphires.	Г ерцогская шапка Карла Смелого, последнего из этой династии бургундских герцогов, была отделана грушевидным жемчугом и сапфирами.
How exquisite life had once been!	Как красива была когда-то жизнь!
How gorgeous in its pomp and decoration!	Как великолепна в своей радующей глаз пышности!
Even to read of the luxury of the dead was wonderful.	Даже читать об этой отошедшей в прошлое роскоши было наслаждением.
Then he turned his attention to embroideries, and to the tapestries that performed the office of frescoes in the chill rooms of the Northern nations of Europe.	Позднее Дориан заинтересовался вышивками и гобеленами, заменившими фрески в прохладных жилищах народов Северной Европы.
As he investigated the subject-and he always had an extraordinary faculty of becoming absolutely absorbed for the moment in whatever he took up-he was almost saddened by the reflection of the ruin that Time brought on beautiful and wonderful things.	Углубившись в их изучение, -- а Дориан обладал удивительной способностью уходить целиком в то, чем занимался, -- он чуть не с горестью замечал, как разрушает Время все прекрасное и неповторимое.
He, at any rate, had escaped that.	Сам-то он, во всяком случае, избежал этой участи.
Summer followed summer, and the yellow jonquils bloomed and died many times, and nights of horror repeated the story of their shame, but he was unchanged.	Проходило одно лето за другим, и много раз уже расцветали и увядали желтые жонкили, и безумные ночи вновь и вновь повторялись во всем своем ужасе и позоре, а Дориан не менялся.
No winter marred his face or stained his flower-like bloom.	Никакая зима не портила его лица, не убивала его цветущей прелести.
How different it was with material things!	Насколько же иной была судьба вещей, созданных людьми!
Where had they passed to?	Куда они девались?
Where was the great crocus-coloured robe, on which the gods fought against the giants, that had been worked by brown girls for the pleasure of Athena?	Где дивное одеяние шафранного цвета с изображением битвы богов и титанов, сотканное смуглыми девами для АфиныПаллады?
Where, the huge velarium that Nero had stretched across the Colosseum at Rome, that Titan sail of purple on which was represented the starry sky, and Apollo driving a chariot drawn by white gilt-reined steeds?	Где велариум, натянутый по приказу Нерона над римским Колизеем, это громадное алое полотно, на котором было изображено звездное небо и Аполлон на своей колеснице, влекомой белыми конями в золотой упряжи?