Портрет Дориана Грея

— Все готово, Джеймс, — ответила она, не поднимая глаз от шитья. В последние несколько месяцев она стала чувствовать себя неловко в присутствии своего грубоватого и сурового сына. Встречаясь с ним взглядом, тщательно скрываемая мелочность ее натуры трепетала. Она задавалась вопросом, не подозревает ли он чего. Молчание, при отсутствии замечаний с его стороны, сделалось для нее невыносимым. Она стала обижаться. Женщины защищаются нападая, нападки их принимают форму неожиданного и непонятного отступления. — Надеюсь, ты будешь доволен морской жизнью, Джеймс, — заметила она. — Помни, свой выбор ты сделал сам. Мог бы устроиться в адвокатскую контору. Поверенные — люди достойные, в провинции их часто приглашают к столу в самых лучших семействах.

— Ненавижу конторы и конторских служащих, — ответил он. — И все же ты права. Я выбрал свою жизнь сам. Скажу тебе одно: приглядывай за Сибилой! Не дай ей попасть в беду. Мама, ты обязана за ней присматривать!

— Джеймс, что за странные вещи ты говоришь! Разумеется, я присматриваю за Сибилой.

— Слыхал я, один джентльмен ходит в театр каждый вечер, а после представления наведывается к ней за кулисы, чтобы поговорить. Это правда? Что за дела?

— Ты говоришь о том, чего не понимаешь, Джеймс. Наша профессия не обделена вниманием благодарных зрителей. Когда-то и я сама получала множество букетов. В те времена актерскую игру действительно ценили. Что касается Сибилы, то на данный момент я не знаю, серьезно ее увлечение или нет. Во всяком случае, не подлежит ни малейшему сомнению, что вышеупомянутый молодой человек — истинный джентльмен. Со мной он исключительно вежлив. Судя по всему, он богат, и букеты, которые он присылает, — прелестны.

— Имени его ты не знаешь, — сурово бросил парень.

— Нет, — благодушно откликнулась мать. — Своего настоящего имени он пока не открыл. Думаю, это очень романтично. Вероятно, он аристократ.

Джеймс Вэйн прикусил губу:

— Мама, приглядывай за Сибилой! Смотри за ней как следует!

— Сын мой, ты меня огорчаешь! Сибилу я окружаю особой заботой. Разумеется, если джентльмен богат, то нет никаких причин, по которым мы не могли бы заключить с ним союз. Для Сибилы это была бы блестящая партия. Они стали бы прекрасной парой. У него такая приятная внешность, все с него глаз не сводят.

Парень пробормотал что-то сквозь зубы и побарабанил по оконной раме мозолистыми пальцами. Он повернулся, чтобы ответить матери, и тут вбежала Сибила.

— Какие вы оба серьезные! — воскликнула девушка. — Что случилось?

— Ничего, — отрезал он. — Думаю, иногда можно быть и посерьезнее. Прощай, мама, обедать приду к пяти. Все вещи, кроме рубашек, собраны, так что не волнуйся.

— Прощай, сын мой, — откликнулась она с деланой внушительностью.

Выбранный им тон раздражал ее невероятно, и в его взгляде проскальзывало нечто пугающее.

— Поцелуй меня, мама, — попросила девушка.

Подобные лепесткам губы коснулись увядшей щеки и растопили лед.

— Дитя мое! Дитя мое! — воскликнула миссис Вэйн, глядя на потолок в поисках воображаемой галерки.

— Пошли, Сибила, — нетерпеливо проговорил брат, не выносивший наигранности.

Они вышли на солнце, то и дело скрывающееся за бегущими по небу облаками, и зашагали по унылой Юстен-роуд. Прохожие удивленно поглядывали на мрачного коренастого юношу в грубом, плохо сидящем костюме в компании изящной и элегантной девушки. Вместе они смотрелись как садовник и роза.